– Ты просто стыдишься меня! Как всегда!
Эти слова были последним, что Юнхи услышала от Чухи, прежде чем уехать. Она пожалела о том, что наговорила в тот миг, но злиться не перестала. Ее злил и необдуманный выбор сестры, и те последствия, к которым привела доверчивость к первым встречным мужчинам, проявлявшим к ней хоть малейшую симпатию.
Пока Юнхи адаптировалась к жизни за границей, Чухи рожала ребенка, придумывала ему имя, ходила с ним и с мужем на прогулки в зоопарк и участвовала в семейных торжествах. Юнхи наблюдала за всем этим через свою ленту в «Фейсбуке». Иногда она нажимала кнопку «Нравится», но комментариев не писала.
Спустя два года после ее отъезда от Чухи пришло сообщение на «Фейсбуке»:
«Как дела?»
Юнхи безучастно смотрела на черные буквы в прозрачной рамке. На экране показался серый кружок с тремя точками, означавший, что собеседник набирает текст. Он долго висел, но потом исчез, появился снова, но опять пропал.
«Хорошо. У тебя тоже все нормально?»
В ответ Чухи отправила широко улыбающийся смайлик.
«Ага. И Хаюн уже подросла, и у меня все отлично», – написала Чухи и прислала несколько фотографий дочери.
С фотографий смеялся холеный слюнявый малыш с большим лбом, крохотными чертами лица и пухлыми щеками.
«Миленькая. Рада, что у вас все хорошо».
Юнхи заметила, что в Корее было 3:30 утра. С тех пор Чухи стала писать «Как дела?» примерно в это время.
Назвать это беседой было сложно, но в такие дни Юнхи почему-то чувствовала себя бодрее. Она ни разу не написала первой. Ни разу не выразила сочувствия сестре, которой наверняка было тяжело заботиться о ребенке одной, без чьей-то помощи. Она хотела спросить, почему Чухи не спит в такое время, что мешает ей уснуть, какова ее жизнь в браке, когда нет даже уголка, чтобы приткнуться и отдохнуть. Но Юнхи была уверена, что у нее нет права на такие вопросы.
«3000 английских слов», «Заговори по-английски», «Китайский для начинающих», «Беглый японский» – книжную полку в гостиной переполняли самоучители по языкам. Почти на каждой странице были выделенные слова с карандашными пометками, вплоть до «Invoice – счет», а рядом от руки – «не математика». Рабочая тетрадь на пружине тоже была вся заполнена лексикой. Был и блокнот, в котором под корейскими предложениями теснились варианты перевода на английский. Перед глазами возник образ Чухи, сидящей в одиночестве за столом и записывающей предложения: «У вас есть братья или сестры?» – «Да, у меня есть старшая сестра». «Какое у вас хобби?» – «Мое хобби – гулять». «Вы были на Гавайях?» – «Нет. Но очень хочу побывать».
