Жизнь тем не менее продолжалась. Каждый вечер после работы мы втроем — Ситко, Семенов и я завариваем чай, кто-то подойдет "потрекать" (поговорить). Борис Сосновский, или калининградец "экстрасенс" Баранов, или поэт Анатолий Радыгин, или эстонец Эрих Комп. Ситко более всего был занят проблемой авторства пьес Шекспира. Т. е. кто написал "Отелло", "Гамлета", "Ромео и Джульетту" и все остальное? Кандидатов на авторство, помимо господина Шекспира, было несколько. Сидел, однако, Леня Ситко за НТС (Народно-трудовой союз), причем второй раз. В зону наведался его бывший подельник (освободился осенью 1963 года по частичной амнистии одновременно с Виктором Трофимовым, Валентиной Машковой и другими) Евгений Иванович Дивнич, один из основателей и руководителей этой организации. В отличие от Ситко, Дивнич после досрочного освобождения активно перековался в советского человека. И вот теперь, летом 1965-го, прибыл на седьмую зону, в сопровождении чекистов, выступил по внутрилагерной радиосети. Призывал нас РАЗОРУЖИТЬСЯ. Главный аргумент: "Советская власть сильна как никогда!" Странно было слышать это тем, кто и сидел-то просто за то, что у него иные взгляды, чем у руководства КПСС, и иная философия.
Я вот упомянул Баранова из Калининграда и вспомнил его однофамильца из Питера, получившего 6 лет за участие в антисоветской группе Устина Гавриловича Зайцева. Этого Баранова я почему-то считал атеистом и однажды без обиды, просто как факт, сказал между прочим: "Вот вы, например, атеист, а тоже…". Баранов не дал мне досказать. Он побледнел и заговорил с такой обидой, с таким чувством, что мне стало не по себе: "Владимир Николаевич, вы меня обидели до глубины души. Сказать человеку, что он атеист — это все равно, что сказать: он — животное. Я, может, мусульманин или еще кто, но я человек, верю в Бога, и вы мне, пожалуйста, больше такого не говорите!" Я был сам тронут таким оборотом и от души просил у него прощения.
Работая позже подсобником в литейном цехе, я познакомился с Сергеем Дьяконовым. Студент-медик из Оренбурга. С группой таких же юных сверстников организовал полурелигиозное, полупатриотическое общество, за что и получил три года. Много рассуждали с ним о православной монархии. К сожалению, спустя годы, в период нового следствия по делу о журнале "Вече", он дал обо мне "посадочные" показания типа: "Осипов заявил, что он убежденный монархист и будет всю жизнь бороться с советским режимом". Подобных показаний было немного, но Дьяконов их, увы, дал. Очевидно, был сильно напуган чекистами. Он уехал из Твери, где жил после освобождения, куда-то в Кременчуг и исчез из поля зрения: по своей мнительности, видимо, боялся "и тех, и других…"
