– Ладно, тогда второй вопрос. Скажи, та крупная сеть с восточными концами… Ты знаешь, кто ей руководит?
– Нет, – покачала головой я.
– И эта сеть сформировала Альянс сетей, я права?
– Да.
– Так, может, все дело в Григории Носове, который спонсирует центральное контрольное бюро и его операции?
Я молчала.
– Всегда задавалась вопросом, зачем дедушка меня спас? – продолжала говорить Алексис. – Особых теплых отношений у нас с ним никогда не было. Я едва его знала, если честно. Да и сейчас он, скорее, посторонний человек, чем близкий мне. Кроме того, я наследница фонда Евстофовых.
– Помнишь слова Алексея об Отце-Основателе? – спросила я Алексис.
– Да.
– Отец-Основатель – твой дед, Алексис. Человек-легенда, архангел, создавший центральное контрольное бюро, программу защиты и помощи таким, как я. Как ты теперь. Обвинить Григория Носова в предательстве – все равно, что плюнуть всему бюро в лицо. Я уже плюнула. И для меня последствия этих обвинений будут фатальными.
– Тебя уволят? – тихо спросила она.
– Возьмут на карандаш. Мне не поручат важных миссий. За каждым моим шагом будут наблюдать. Мне не дадут повышения, как неблагополучному агенту, посмевшему бросить тень на свое руководство, не имея при этом доказательств их причастности.
– Алексей тебя не сдаст, – ответила она.
– Сдаст. Можешь в этом не сомневаться. Я своего учителя предала. И каким бы спокойным он не казался внешне, такого плевка он мне не простит.
В гостиную вернулся Одьен.
– Нужно забрать Гоаре, Кейдж и маму из дома! Вы так и будете здесь сидеть или поедете со мной?
– Куда амнистированные дамы, туда и мы с Полли, – ответил Уоррен и погладил меня по плечам.
– Мне нужна одежда, – я прижала ладонь ко лбу.
Алексис
Для Полли нашли спортивный костюм Одьена. Поскольку пикап Мэйю остался без элемента питания, нам с Одьеном пришлось ехать на разных машинах. В его навороченный м. сели Уоррен и Полли. А в мою развалюху попросились Мэйю и Айени.
– Алексис, по этой машине свалка плачет, – Айени поискал взглядом ремень безопасности и поехал не пристегнутым.
– Тебе сообщили, что твой отец – Пастырь сети черной Жатвы, а ты еще шутить пытаешься? – возмутилась Мэйю.
– Мне на отца наплевать, если ты еще не поняла, – Айени обернулся к ней, сидящей на заднем сидении. – Если он Пастырь – гореть ему в аду, – Айени отвернулся. – Мать жалко. Сестер. Одьена. Дерека. Дженни. Поука. Даже Питера Донохью с его любовником, которые погибли, по сути, ни за что. А тебе кого жаль, Алексис?
