– Пока идут аресты верхушки сети, мы займемся поисками Кларка Нимана. Приказ понятен?
– Да, сэр, – мы все ответили в один голос.
– Выполняйте, – Уоррен развернулся и пошел к машине.
– Почему он стал главным? – спросил меня Шатски.
– Он и был главным. Только мы об этом не знали, – я отвернулась и направилась следом за Уорреном.
Мэйю
Мы с Айени сидели в холле. Нам принесли по большому стакану со сладким чаем и печенье. Поскольку мы пришли в себя до приезда скорых, то и прибыли сюда не в качестве пациентов, а как «родственники пострадавших». Кейдж, Гоаре и Доа сидели чуть поодаль от нас. Все трое пили кофе. Периодически Доа начинала рыдать, и Кейдж с Гоаре ее успокаивали.
Алексис со стола уже сняли. Ее перевели в реанимацию и оставили в медикаментозном сне. Нас пустили к ней всего на пару минут. А потом пришел руководитель отделения интенсивной терапии и выгнал всех из ее палаты. Операция Одьена все еще продолжалась. И мы знали, что дела его очень плохи.
В холл вошли Полли и Уоррен. Заметив их, Доа встала. Они подошли к ней, поздоровались и сказали, что им очень жаль.
– Он еще не умер! – словно сумасшедшая, закричала Доа.
Полли и Уоррен поняли, что дальнейший разговор с матерью семейства смысла не имеет, и подошли к нам.
– Вы как? – спросила Полли.
– Никак, – ответил Айени.
Полли достала телефон и показала мне фотографию мужчины.
– Мэйю, этот человек напал на тебя в больнице?
Я смотрела на фото и понимала, что мне нечего ответить.
– Я не знаю. Я не рассмотрела его лица и не могу сказать, это он или нет. Прости.
– Ничего страшного, – она спрятала телефон.
– Значит, вы думаете, что он хранитель? – я перевела взгляд на нее, – как ты?
– Да.
– Одьен сейчас умирает, – я продолжала смотреть на нее. – Того, что мы сделали, недостаточно. Доа, Кейдж и Гоаре отдали слишком много Потока, а у нас с Айени не осталось сил прыгнуть даже во второе. Доа готова отдать сыну свой Исток, но нам нужен тот, кто совершит пересадку.
Полли посмотрела на Айени.
– Это неправильно, – произнесла она. – И противозаконно.
– Я сказал об этом матери, но мне нечего ей предложить взамен, – ответил Айени. – Одьен – ее любимый сын, и его Исток продолжает гаснуть. Если предательство и ложь мужа она еще сможет пережить, то смерть Одьена – нет. Это ее добьет.
– Один донор его спасет? – спросил Уоррен.
– О большем мы не просим, – произнес Айени.
– Сколько у нас есть времени? – Уоррен обернулся и посмотрел на Доа Ригард.
Доа смиренно смотрела на него в ответ.
