– Я тебе кофе купил. Черный с сахаром.
– Да, – прошептала я, закрывая глаза.
– Принято говорить «спасибо», а не «да».
– Да.
Я иду вдоль прохода в тетиной шубе. Стойка кассира впереди. Я знаю, что увижу что-то плохое. Я знаю, что мне не стоит туда идти, но все равно двигаюсь вперед.
– Алексис, тебе плохо? – прозвучал тихий голос над самым ухом.
Я повернула голову и встретила его взгляд. Когда он наклонился ко мне? Когда взял мои руки в свои?
– У тебя пальцы ледяные.
– У меня бывает… …такое… – прошептала я.
Одьен отпустил мои руки и завел двигатель. Я же, словно очнувшись из забытья, уставилась на два стаканчика кофе на приборной панели.
– Левый – мой. В пакете есть горячие бутерброды.
– Спасибо, я не голодна.
– Зато я голоден.
Я протянула ему стаканчик с кофе, и Одьен взял его в левую руку.
– Достань мне бутерброд, пожалуйста, – попросил Одьен.
Я протянула ему один из бутербродов и хотела забрать стаканчик с кофе, но Одьен просто наклонился и откусил от бутерброда знатный кусок.
– Может, лучше я кофе подержу? – предложила я.
Одьен с набитым ртом хмыкнул:
– Не штоит.
Я кормила Ригарда, пока он пил кофе и управлял машиной одной рукой, маневрируя в потоке автомобилей, направляющихся к окружному центру по автомагистрали.
– Почему ты ничего не ешь? – спросил меня Одьен, прикончив второй большой бутер.
– Нет аппетита.
– Ты и на работе ничего не ешь. Это нехорошо, тем более, что ты выглядишь истощенной.
Н-да… Лучше бы он промолчал…
– Обычно, мужчинам нравятся худые женщины, – попыталась отшутиться я.
– Мне – нет, – серьезным тоном заявил Одьен.
– Я вас в расчет не брала, доктор Ригард.
– Не увиливай. Ты худая, как щепка. Смотришься болезненно. Кроме того, ты явно не высыпаешься и закапываешь свои глаза всякой дрянью.
– Вы опять говорите мне столько комплиментов, – выдохнула я и отвернулась к окну.
– По крайней мере, я честен с тобой.
– За это отдельное «спасибо». Хорошо, если бы вы были честны со мной и в остальном.
Одьен хмыкнул:
– Не думаю, что моя отповедь придется тебе по вкусу.
– Настроение уже испорчено, так что можете продолжать.
– Меня беспокоит твое поведение. Все начинается с малого, Алексис. С одного пациента в реанимации, которого тебе стало жаль.
– Кажется, эту тему мы с вами уже обсудили, – отрезала я.
– Если обсудили, тогда почему ты в хранилище личных вещей наведывалась?
Меня словно током ударило. Я непроизвольно сжала пальцы и едва не раздавила стаканчик с кофе в руках.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
