Мариора вдруг почувствовала, как страшно истосковалась она за этот год по земле. Не хотелось уходить с поля. Она свернула на стерню, осторожно ступая, чтобы не исколоть босые ноги, подошла к омету, с трудом вытащила из омета охапку соломы, бросила на землю и села. Рядом, за межой, начинался подсолнух. Мощные стебли поднимались высоко к солнцу, поворачивая к нему головы с черными зернами, Мариора сорвала подсолнух, стала грызть еще мягкие семечки. Было и радостно, что она здесь одна, и грустно.
Незаметно, усталая, она заснула.
Ночной воздух был теплый и удивительно густой. Казалось, что безлунное небо опустилось и почти касается земли; это оно скрыло от человека деревья, кусты, сровняло дороги и скупо расступается перед ним, освобождая путь всего шага на два, не больше.
По дороге к боярским бахчам шли братья Греку, Дионица Стратело и Николай Штрибул.
Налево тянулась боярская кукуруза, высокая, в рост человека. Направо — кукуруза сельчан, много ниже.
На днях Кир и Виктор пололи кукурузу. В имение возвращалось боярское стадо. Пастух недоглядел, и рыжая корова вломилась в кукурузную полоску Греку и стала есть верхушки самых сочных, набухших початками стеблей.
— Ах ты, дьяволица! — закричал на нее Виктор и замахнулся сапой.
— Подожди! — остановил его Кир.
У дороги валялся веник. Верно, кто-то нарезал в лесу, да и потерял дорогой. Запасливый Кир достал из кармана бечевку. К одному концу привязал веник, на другом ловко сделал петлю. Подкрался к корове, минута — и веник болтался у нее на хвосте.
Пастух не заметил этого. В имении корова попалась на глаза Тудореску. Он стоял во дворе, курил и смотрел, как стадо возвращается на скотный двор.
— Черт знает что! — возмутился он и подозвал пастуха, одноглазого Трофима.
— Разве за всем доглядишь? — оправдывался тот. — То, верно, Штефана Греку ребятишки, сельские. Я видел, они ее со своего поля гнали. Озорники!
— Мерзавцы! Над животными издеваются! — сказал Тудореску и послал в село дворника Диомида.
А вечером к Греку пришли полицейские, «сапоги», как прозвали их за то, что даже за одной девушкой они ухаживали вместе. Они нехотя побили братьев резиновыми дубинками, приговаривая:
— Хоть с хвостом, а боярыня. Не знаете? — и ушли.
— Ну ж ты погоди, боярин, сволочь, — сказал Кир. Охотник до затей, он смастерил из соломы голову с глазами из картофелин, привесил дощечку с надписью «Тудореску».
На товарищеском совете, в который входили оба брата, Дионица Стратело и Николай Штрибул, низкорослый добродушный парень, их сосед, было решено предпринять налет на боярские бахчи — там росли мелкие и очень вкусные дыни особого сорта. И на бахче недалеко от проезжей дороги, чтоб все видели, на длинном шесте укрепить соломенную голову.
