Мариора подняла голову, потом засмеялась и постучала ложкой по столу:
— А волки девочек не таскают, только овечек!
— Не торопись, дочка! Придет время, наработаешься в поле, — грустно сказала Наталия и обратилась к мужу: — Тома́, как ярмо — починил?
— Сегодня кончу. — Тома нахмурил мохнатые брови, перестал есть. Подпер рукой голову и взглянул на жену. — Вот с посевом как быть? Смотри, не хватит у нас семян.
— Я говорила с Ниршей Кучуком. У него пшеница по триста лей. Обещает отпустить пудик в долг.
— Ну?
— Соглашается до осени подождать денег.
— А если она осенью по тридцать лей будет? Как расплатимся?
Наталия развела руками, встала и принялась убирать со стола.
— Так возьмем? — спросил Тома.
— Если дешевле не найти — что же делать? Сеять-то надо. Может, будет хороший урожай.
Наталия нагнулась, задвинула стол под лайцы.
Мариора подошла к матери. Теперь-то, занятая разговорами о делах, мать, конечно, отпустит ее на улицу. Но Наталия вдруг припала на одно колено, навалилась грудью на лайцы, положила на них голову и замерла.
— Ты что, мамэ? — удивилась Мариора.
Та молчала, потом подняла голову — ее лицо из смуглого стало желтым. Как водою смыло румянец, потускнели глаза.
— О-ой! — выдохнула она.
— Фа[3], Наталия, что ты? — чужим голосом спросил Тома.
Мариора поняла только, что отец очень испугался. Он довел мать до лежанки, уложил, накрыл рядном. Потом выбежал во двор.
В окно Мариора видела, как отец увел за рога овцу, скоро вернулся, схватил и унес ягненка.
Вскоре пришла бабка Гафуня, по самые глаза закутанная в большой черный платок. Ее вкрадчивый голос шелестел из-под платка, и Мариоре стало страшно. Она забралась в самый дальний угол лежанки. Ей хотелось, чтобы бабка не заметила ее.
Бабка сказала Наталии, чтобы она ложилась, а сама села на лежанку и поманила пальцем Мариору.
— Подойди ко мне, деточка.
Мариора не спускала с нее глаз и не двигалась.
Бабка недовольно прищурилась, поджала губы. Потом сказала Томе, что Мариора должна пойти гулять.
Отец отвел дочь в Верхнее село к Марфе Стратело. У Марфы был синеглазый сын Дионица, годом старше Мариоры. Марфа напоила Мариору молоком. Но девочке хотелось плакать. Было жалко и ягненка, которого унес отец, и мать, хотя Мариора никак не могла понять, что же с ней случилось. Марфа объяснила ей, что это пройдет, все будет хорошо, у матери родится маленький ребеночек и Мариора будет нянчить его. Но это потом. А вечером, если Мариора останется у них, она расскажет ей сказку.
