Свою знаменитую книгу «Россия в концлагере» Иван Солоневич, выпускник Петербургского университета, написал в 1935 году, задолго до того, как появились «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына и «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. Однако, несмотря на то, что она ничем им не уступает, имела огромный успех на Западе и появилась значительно раньше, в России до сих пор ее мало кто читал.
А между тем это великая книга. Иван Солоневич был первым, кто показал, что на самом деле произошло в СССР, сказал о том, что Ленин и Сталин превратили огромную страну в страшный концлагерь, а всех ее жителей — в бесправных рабов. Она увлекательна и как драматическое литературное произведение. Но главное ее отличие от тоже великих книг Солженицына и Шаламова в том, что он писал, как говорил сам, не о концлагере, не о ГУЛАГе, а о «России в концлагере», о русских людях, которые вдруг оказались рабами. Иван Солоневич был, пожалуй, первым, кто понял и разоблачил сталинский «социализм», оказавшийся на деле варварской диктатурой средневекового рабства, террора и истребления миллионов. Понял и в деталях показал абсурд всей советской системы, бессмысленность «великих строек коммунизма», разорявших страну. «Скажите, а разве не глупо и разве правдоподобно, что сто шестьдесят миллионов людей, живущих на земле хорошей и просторной, семнадцать лет подряд мрут с голоду?», — спрашивает Солоневич. И сам отвечает: «Все это вопиюще глупо. Но эта глупость вооружена до зубов. За ее спиной — пулеметы ГПУ».
Иван Лукьянович Солоневич родился в Гродненской губернии в семье школьного учителя. Окончил (экстерном) гимназию в Вильно, а потом юридический факультет Петербургского университета. Жил в Петербурге на улице Жуковского, работал в газете «Новое время». По поводу революции у него сразу не было никаких иллюзий, он воевал в Белой армии и не сумел уйти с Врангелем только по той причине, что заболел тифом. А потому остался в России и 17 лет провел в положении раба советского режима. Из СССР он пытался бежать вместе с братом Борисом и сыном Юрой дважды: первый побег был неудачным — за это они и угодили в лагерь, — а второй, невероятный по своей дерзости и уникальный в своем роде, — удался. «Революция, — писал Солоневич, — не отняла у меня никаких капиталов — ни движимых, ни недвижимых — по той простой причине, что капиталов этих у меня просто не было. Я даже не могу питать никаких личных и специальных претензий к ГПУ: мы были посажены в концентрационный лагерь не за здорово живешь, как попадают, вероятно, процентов восемьдесят лагерников, а за весьма конкретное „преступление“, преступление, с точки зрения советской власти, весьма предосудительное: попытку оставить социалистический рай… Диапазон моих переживаний в советской России определяется тем, что я прожил в ней 17 лет и за все эти годы — с блокнотом и без блокнота, с фотоаппаратом и без фотоаппарата — исколесил ее всю. То, что я пережил в течение этих советских лет, определило для меня моральную невозможность оставаться в России».
