.
Поначалу некоторые плакали, но быстро прекращали, потому что некогда было. Слишком много происходило интересного и нового. Первое в жизни купание в реке. Первая в жизни встреча с коровами на узкой тропинке. Поход в лес за ягодами. И состязания в беге. И игра в войну. И сказки. И вечерние концерты. Приключения, похожие на те, о которых до того писал Корчак. Похожий распорядок дня. В регламенте были подробно расписаны все детали жизни лагеря. Воспитатель, помимо заботы о ребенке, должен был писать финансовые отчеты, ежедневные рапорты и подводить итоги дня. Даже странно, что при всей этой бумажной работе у него еще оставалось время на занятия с детьми.
Неизвестно, когда Корчак писал заметки, потому что он весь день проводил с ребятами. Но когда он с точностью репортера и чуткостью великого писателя описал их быт, оказалось, что в Михалувке самая прозаичная действительность превращалась в захватывающее приключение, мальчишеский бой шишками и палками приобретал величие и пафос гомеровских битв, внимательное наблюдение за детьми заводило в бездонные психологические глубины. Для нынешнего читателя важнее всего возможность проникнуть в тогдашний мир еврейского ребенка, о котором он, читатель, не имеет представления.
Левек Рехтлебен поначалу очень тосковал по дому и плакал. А потом поправился на три фунта, загорел и обещал, что на следующий год приедет снова. Арон Наймайстер не мог бегать, потому что кашлял, зато рассказывал мальчикам страшные и прекрасные сказки. Самым тихим был Мордка Чарнецкий, у которого были большие черные глаза, всегда удивленные и всегда немного печальные. Самым храбрым – Герш Корцаж, во время мальчишеского сражения его называли генералом. Бер-Лейб Крук трогательно заботился о младшем братишке-сорванце. Вайнраух, у которого не было ноги, лучше всех играл в шашки. Аншель был очень некрасивый, и никто не хотел ходить с ним в паре, но когда было холодно, Эйно отдал ему свою накидку. Зануда Эдельбаум во все вмешивался, приносил ужасные новости. Соболь был премилый чертенок.
Тридцать пять лет спустя все они исчезли в толпе жертв Катастрофы. Если бы не Корчак, от них не осталось бы следа. Благодаря ему они продолжают жить в повести о лагере. Кричат от радости, впервые в жизни увидев жеребенка на лугу и курицу с цыплятами. Узнают, что картофель растет в земле, а не на стебле, что аист – это такая птица, крупнее индюка, которая живет на крыше. Ссорятся, дерутся, жалуются друг на друга, суд лагеря разбирает конфликты. Иногда оправдывает, иногда приговаривает к десяти минутам тюрьмы. Случается, что деревенские мальчишки забросают их камнями или пан, проезжающий на бричке, крикнет извозчику: «А ну, кнутом их! Кнутом!» Но в другой раз, когда они завтракают у дороги, местный крестьянин говорит:
