Постояли артиллеристы минуту над кручей, на полном карьере слетели вниз. Видят фашисты артиллеристов. Гадают, куда это мчит упряжка? Да и чья, сразу не разобрали. Пока разбирались — упряжка рядом. Развернули солдаты пушку.
— Ну, знай наших! — прокричал офицер. — Огонь!
Чихнула картечью пушка. Выстрел, за ним второй.
— Знай наших! Знай наших! — снова прокричал офицер. — Огонь! Третий выстрел. Четвёртый. Поднял снежные вихри пятый.
— Знай наших!
— Знай наших!
Покрылась телами фашистов низина. Те, кто остался жив, бросились вверх по крутому склону, как раз туда, где стояла стрелковая рота. Встретили их пулемётным огнём солдаты. Довершили лихое дело.
Когда бойцы вновь посмотрели вниз, не было там упряжки. Скрылась она из виду. Как птица, как песня. Как пришла, так и ушла, словно вернулась в сказку.
Долго стояли над кручей солдаты.
Кто же герои? Кто эти дерзкие артиллеристы? Так и не узнали о том солдаты.
«Знай наших!» — вот и всё, что на память об отважных бойцах осталось.
Был один из самых тяжёлых моментов Московской битвы.
Разъезд Дубосеково. Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет Лама…
Здесь на холме, на открытом поле, герои из дивизии генерала Панфилова преградили фашистам путь.
Их было 28. Возглавлял бойцов политрук Клочков. Врылись солдаты в землю. Прильнули к краям окопов.
Рванулись в атаку фашистские танки, гудят моторами…
Сосчитал солдат:
— Батюшки, двадцать штук!
Усмехнулся Клочков:
— Двадцать танков. Так это, выходит, меньше, чем по одному на человека.
Улыбнулись солдаты: «Орёл политрук!»
— Меньше, — сказал рядовой Емцов.
— Конечно, меньше, — сказал Петренко.
Вступили герои в бой. Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет Лама.
— Ура! — разнеслось над окопами. Это солдаты подбили первый танк.
Снова гремит «ура!» Это второй — споткнулся, фыркнул мотором, лязгнул бронёй и замер. И снова «ура!». И снова.
Четырнадцать танков из двадцати подбили герои. Отошли, отползли уцелевшие шесть.
Рассмеялся сержант Петренко:
— Поперхнулся, видать, фашист.
— Эка же, хвост поджал.
Передохнули солдаты.
Видят, снова идёт лавина. Сосчитали — тридцать.
Посмотрел на солдат политрук Клочков. Замерли все. Притихли. Лишь слышен железа лязг…
Ближе всё танки, ближе.
— Друзья, — произнёс Клочков. — Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва.
— Понятно, товарищ политрук, — ответили солдаты. — Москва!
Вступили солдаты в битву.
Всё меньше и меньше в живых героев. Пали Емцов и Петренко.
