отняли у Виджаянагара главный торговый порт индуистской державы — Гоа, и построили на берегу его кишащей крокодилами реки мощную крепость. Торговля Гоа процветала: через Ормуз в Гоа доставлялись морем отборные персидские и арабские скакуны, а взимаемые с них таможенные пошлины пополняли сокровищницу индийского владыки.
К северу от Гоа было расположено государство Камбей, также пребывавшее под мусульманским правлением. Богатый камбейский порт Диу находился под управлением магометанина тюркского происхождения Малик Ияса (Аяза?), согласно некоторым источникам — «татарина»; впрочем, «татарами» тогда и русские, и западноевропейские христиане называли представителей очень многих азиатских народов. Можно было бы назвать еще дюжину мелких — для Индии, не для Португалии! — однако вполне процветающих государств, даже мельчайшее из которых было достаточно богатым для того, чтобы затмить роскошью любой монарший двор Европы. Впрочем, ни один из индийских властителей не думал о Европе… пока 20 мая 1498 года в гавань Каликута не вошли три потрепанные бурями моря-океана каравеллы. В несказанном изумлении взирали стекшиеся в гавань толпы подданных самурима на диковинные чужеземные корабли и сошедших с них на берег людей «с края света». Заход солнца в тот памятный день ознаменовал собой и окончание целого периода мировой истории. Отныне изоляции Востока от Запада был навсегда положен конец.
Нежданное и негаданное прибытие маленькой португальской флотилии во владения самурима привело того в великое смятение. Несмотря на бесконечные «намасте» со складыванием ладоней и земными поклонами, подношение португальцам и навешивание им на шеи цветочных гирлянд и прочие чисто внешние попытки всячески ублажить гостей из-за моря, хитрый, недоверчивый и лицемерный повелитель Каликута колебался, не зная, как ему себя вести с пришельцами «ниоткуда». Конечно, эти чужеземцы производили впечатление честных, достойных доверия и обходительных людей, но…нуждался ли в них каликутский самурим?
Пребывавшие при дворе владыки Каликута богатые магометанские купцы единогласно и единодушно отвечали на этот вопрос отрицательно. Они знали «эту коварную породу», им было ведомо, откуда прибыли незваные гости, и потому они смотрели на неожиданно свалившихся самуриму (но главное — им самим) на голову заклятых врагов ислама с ненавистью, порожденной долгими столетиями кровавой распри. К тому же арабы боялись утратить свою монополию на торговлю перцем и прочими пряностями. По всем этим причинам они твердо решили любой ценой не допустить союза между самуримом и Вашку да Гамой, предводителем христианской эскадры. И этот намечавшийся, в общих чертах, союз был-таки ими сорван.
