.
Сопоставляя текст 1-й части сочинения Чуйкевича и события войны, которую он прогнозировал, можно сделать вывод, что мысли автора фактически полностью совпали с основной концепцией ведения боевых действий, которой придерживалась русская армия в 1812 г. Но трудно определить или автору удалось выразить господствующие взгляды русского генералитета, или высшее руководство приняло его идеи к реализации. Например, М. И. Кутузов вряд ли был знаком с рукописью Чуйкевича. Но его речь, зафиксированная на Военном совете в Филях по существу повторяет, если не дословно, то смысл текста публикуемой записки: «…с потерянием Москвы не потеряна еще Россия и что первою обязанностью поставляет он сберечь армию, сблизиться к тем войскам, которые идут к ней на подкрепление, и самим уступлением Москвы приготовить неизбежную гибель неприятелю…»[87]
Если мысли, высказанные Чуйкевичем в 1-й части рукописи, были апробированы последующими событиями, то идеи 2-й части необходимо отнести к неосуществленным проектам и рассматривать как смелые и дерзкие предложения, на которые не решилось русское командование в экстремальной ситуации начала войны.
Политическая аргументация о возможности рейда вглубь территории противника и поднятия антинаполеоновского восстания в Германии была почерпнута Чуйкевичем из сочинения 1811 г. своего коллеги по Особенной канцелярии А. Л. Майера «Политические разсуждения относительно России и Франции, мер принимаемых для освобождения Европы от французского ига и восстановления общей безопасности и спокойствия»[88]. Автором, безусловно, учитывались и пожелания М. Б. Барклая де Толли и самого императора, в начале 1812 г. стоявших за осуществление диверсии в Германию и высадку союзного десанта на северогерманском побережье[89].
Но вся военно-теоретическая часть разработана автором в оригинальной манере и заслуживает внимания как памятник русской военной мысли. Предложения, заложенные во 2-й части сочинения, не были в полной мере выполнены в 1812 г. в виду изменения политической ситуации и из-за нехватки людских резервов. Все же его теоретические обоснования необходимости проведения партизанских походов получили подтверждения в боевой практике уже в 1812 г., когда русские летучие отряды, составленные в основном из казачьих полков, в конце лета и начале осени наводнили герцогство Варшавское, а в 1813 г. конные отряды союзников прорывались вглубь Германии, захватывали города и разрушали коммуникации наполеоновской армии.
