Скоро меня позовут и скажут, что теперь моя очередь. Как правило, всегда начинали со второго эпизода, откладывая первый эпизод до самого конца, чтобы мы как следует разогрелись. Я брала свой поднос, делала глубокий вдох и входила.
В студии горела красная лампочка над дверью. Внутри было огромное пространство с бетонными полами, неиспользуемыми стойками, сдвинутыми в сторону, шнурами, кабелями и софитами повсюду и несколькими камерами на треногах размером с верблюда. У противоположной стены, в окружении всего этого, находилась ярко освещенная «комната» кукольного домика размером с человека, это и было нашей декорацией. На стенах были обои, книжные полки, на полу корзины, а наверху – подвесной потолок с мансардными окнами.
В этот момент ко мне подходил красивый молодой человек и начинал копошиться у меня под халатом. Он просто крепил батарейный блок микрофона мне на талии сзади, а затем проводил провод вокруг и вверх до моей груди. Когда он прикалывал свой крошечный корсаж в виде микрофона мне к воротнику, это всегда напоминало неловкое первое свидание. И вот теперь, когда микрофон был прикреплен, приходилось действительно быть осторожными. Любой шум, который я производила, немедленно передавался в наушники съемочной группы и всех, кто находился в комнате управления. Нет нужды объяснять, как важно было выключить микрофон, прежде чем идти в уборную.
Поскольку расстояния на экране кажутся больше, чем в реальной жизни, нам с Юнни пришлось сесть так близко, что я почти оказалась у нее на коленях. Существовали правила поведения, самое главное из которых заключалось в том, что я никогда, никогда не должна смотреть в камеру. Юнни была единственным человеком, которому разрешалось обращаться к аудитории. Моя работа заключалась в том, чтобы сидеть «у нее на коленях», повернувшись боком, но лицом к камере, на которую мне не разрешалось смотреть, и быть одновременно и умной, и лаконичной, и очаровательной, и конечно же – никогда не упоминать настоящего названия продукта, о котором рассказываю. Просто, правда?
Ослепительно прекрасные в белых лабораторных халатах из полиэстера, мы обсуждали основные темы этого эпизода. Тема – хлопковое волокно, говорила я ей, а вот – пряжа, с которой мне приходилось работать. Вот в этой – показываю фиолетовую – есть ангора, а эта – указываю на зеленую – обладает всеми качествами мохера. Я рассказывала все, что знала и хотела сказать, а также то, чего не знала, например почему эта фиолетовая ангора так и не распушилась после стирки, чтобы ведущая не завела разговор на опасную территорию. Она была искренне заинтересована, внимая всему, что слышала, перебирая образцы, разделяя мое удивление и задавая хорошие вопросы. Время от времени, когда я что-то объясняла, ее взгляд вдруг становился пустым. Через несколько секунд она кивала, постукивала себя по уху и снова смотрела на меня: «Извини, о чем ты сейчас говорила?»
