Иерархия была бы полезной для представителей рода Homo как способ понимания и построения социальных взаимоотношений, организации решения тех или иных задач и даже структурирования языка. И мы видим такую иерархию в организации поселения Homo erectus в Гешер Бенот Яаков. Но рост иерархии должен быть прямо пропорционален росту сложности содержания коммуникации (смысл сказанного), то есть по мере увеличения потока информации и ее сложности. Насыщенной коммуникации, особенно когда она происходит на высоких скоростях, что характерно для человеческих языков, способствует иерархическая структура особого рода, о чем как раз и писал Саймон.
Например, из приведенных ниже высказываний первые три будут проще для понимания среднего слушателя, чем последние три:
Луна сделана из зеленого сыра. Так говорит Питер.
Луна сделана из зеленого сыра. Так говорит Питер. Говорит Джон.
Луна сделана из зеленого сыра. Так говорит Питер. Говорит Джон. Говорит Мэри. Говорит Ирвин. Говорит Ральф.
Питер говорит, что луна сделана из зеленого сыра.
Джон говорит, что Питер говорит, что луна сделана из зеленого сыра.
Ральф сказал, что Ирвин сказал, что Мэри сказала, что Джон сказал, что Питер сказал, что луна сделана из зеленого сыра.
Причина в том, что в первых трех отсутствует рекурсия — все предложения самостоятельные и идут друг за другом. А в последних трех рекурсия есть — одно предложение находится внутри другого. Ввиду сложности множественных цитат рекурсия помогает эффективнее обрабатывать предложения — это факт. Хотя такие предложения звучат несколько неестественно вне контекста, в английском они встречаются. Однако в некоторых языках, где нет рекурсии, могут существовать только предложения из первого набора. По мере увеличения сложности общества, в частности когда говорящий или слушающий взаимодействуют со все большим числом людей, с которыми не знакомы, растут и требования к грамматике, однако всякую пару общество — язык нужно изучать индивидуально. В простых обществах могут существовать сложные грамматики, и наоборот.
Сторонникам «языковой мутации» придется объяснить, почему нет твердо установленных специализированных зон коры, отвечающих за язык или речь, а вместо этого используются части мозга, уже задействованные в других задачах[48]. Рост префронтальной коры, ассоциируемый с изготовлением орудий и последовательными действиями, помог подготовить мозг для языка, обеспечив дополнительные когнитивные мощности, необходимые для действий, требующих исполнения сложных процедур или их импровизированных последовательностей. Это форма экзаптации, повторного использования эволюцией чего-либо, что раньше использовалось для других задач, например использование языка для артикуляции звуков, хотя изначально он развился для поглощения пищи.
