- ...Будут задействованы водоохранные суда, вертолеты. Весь личный состав... Удар нанесем крепкий и неожиданный.
- В ближайшие дни?
- Я думаю, недели через полторы...
"Начальство успеет отыграть торжества..." - подумал я.
- А план операции?
- Мне как раз и надо сегодня согласовать его с генералом Эминовым...
Я взглянул за окно, было совсем темно.
- Эминов пригласил к себе. Вместе с Лорой. Лорка и его жена какие-то там родственницы...
Он объяснил свое появление в парадном костюме и заодно предостерег.
- ..И еще. Меня пару-тройку дней не будет. Поеду по участку... Так что - связь с Бураковым... - Он простился, не подав руки.
Пятиэтажный, хрущевской застройки, дом стоял в самой глубине двора. Я поднялся по незнакомой, плохо освещенной лестнице. Дверь была не заперта. Меня ждали. В крохотную прихожую падал свет, проникавший сквозь короткое колено узкого коридорчика.
Анна вышла навстречу, загородив свет. Я не видел лица, висок ее оказался рядом с моими губами, я поцеловал его вместе с жесткой прядкой волос, а моя рука невольно ощутила сильную упругую грудь, закрытую тяжелой гладкой материей. Анна подняла голову, с минуту, а может, всего секунду мы стояли, прижавшись друг к другу, дрожа, - покорные, даже печальные перед стихией, которая нами теперь распоряжалась.
Нас закружило. Не разъединяясь, не говоря ни слова, не разнимая рук, мы вошли в комнату. Против двери стояла тахта; не отпуская друг друга, мы лихорадочно-быстро стали раздеваться. Я ощутил под ногами мягкий туркменский ковер. Свет погас.
- Милый-милый-милый... - вполголоса бессвязно повторяла Анна.
Потом мы лежали молча, мысленно прогнозируя возможные последствия происшедшего.
Никогда в жизни у меня не было коротких связей. Я всегда принадлежал человеку, с каким делил ложе, и чувствовал себя виноватым перед женщинами, с которыми раньше был близок.
Оказали ли на это влияние позднее созревание или полная сексуальная непросвещенность моего поколения? Что мы знали? Рассказы о шпанских мушках, которых никто никогда не видел, но которые якобы всесильно облегчали, если подложить их в еду или питье. Долгое время над моим сознанием, как и у других десяти - двенадцатилетних пацанов, висела страшная угроза "склещивания" - соединения "намертво" с девочкой во время близости. Впереди маячила полная безвыходность, поскольку разъединиться в таких случаях можно было единственно только с помощью ванны и парного молока. Но если с ванной еще все в общем был о ясно, то полностью непонятно - как бы мы попали в нее и как достали необходимое количество молока...
