Унаследуют ли их преемники элегантность и изящество?
Вряд ли. Входя в музей неудач, Сейнар чувствовал себя одним из экспонатов: негибким, закостенелым, устаревшим, старомодным… и таким молодым!
Те, кто придет на смену загниваюгцей элите, будут править страхом и силой. Это исторический закон, не раз подтвержденный в Галактике. Закон политического маятника. Ужасная, но правда.
Несколько месяцев назад, найдя новый подход к постройке кораблей (жесткость и централизованная сила — вот новый девиз!), Сейнар начал работу над экспедиционным боевым планетоидом, чей проект привел в восторг Таркина. Реакция Таркина подтвердила, что догадка Сейнара — удар из неизвестности может быть точнее и удачнее — оказалась верной. Этих новых правителей интересует не изящество стиля, а громкий театральный эффект.
На Таркина всегда так легко было произвести впечатление огромными размерами и военной мощью. Вот почему Сейнару удалось сохранить дружбу с ним. Таркин был очень проницателен в вопросах политики и военного искусства, но в области, где Сейнар был признанным знатоком, во всем, что касалось машин для транспортировки и ведения войны, — он был практически профаном, Сейнар не раз убеждался в этом во время разговоров с ним.
И все же… Признаться в своей слабости и необходимости в партнере было так непохоже на Таркина.
Кто же с кем играл?
— Как интересно, — раздался у него за спиной чей-то голос.
Сейнар чуть ли не до потолка подпрыгнул от неожиданности. Обернувшись, он увидел между двух стендов высокого худощавого Таркина. Его фигура была наполовину скрыта тенью, и только глаза сверкали маленькими бусинками. Рядом с ним возвышалось существо с многосуставными конечностями, невероятно широким носом и переливающейся золотистой кожей. Оно пристально следило за Сейнаром.
— Неожиданно выяснилось, что у нас осталось совсем мало времени и нам нужно твое решение. Немедленно, — сказал Таркин. — Или ты отправляешься с нами, или мы улетим без тебя. Но нам необходимо кое-что узнать у тебя. Если ты предпочтешь не присоединяться к нам, то из глубокого уважения к нашей дружбе, а также зная, как ты умеешь хранить секреты, если они не могут принести тебе выгоды, мой молодой друг не станет убивать тебя прямо здесь. — Сейнар знал, что у него не оставалось времени, чтобы удивляться. Времена менялись. Видимо, понятие дружбы тоже начало меняться. Спрашивать о том, как Таркин со своим дружком проникли в его святая святых, было бесполезно, и в данный момент даже грубо.
