Улдзийма в это время сидела у порога палатки и смотрела в сторону города. На Ярмарочной площади все еще было шумно и многолюдно: поднимая пыль, сновали машины, куда-то с гиканьем неслись всадники, не прекращался и людской поток.
За всем этим в предзакатном воздухе вырисовывался силуэт города. На правой окраине отчетливо выделялся монастырь Гандан. Особенно величественным казался его главный храм с золотым наконечником.
Улдзийме город, конечно же, представлялся чем-то прекрасным, но полного удовлетворения от поездки она все равно не получила — до этого она ни разу сюда не приезжала, а теперь надо было уже снова возвращаться домой, так и не побывав в столице. В душе она, правда, отца за это не винила. Да и в самом деле, у них ведь не было никакой возможности задержаться здесь подольше. И вот теперь Улдзийма успокаивала себя тем, что хоть издали, но все-таки смотрела на Улан-Батор.
К тому же во время надома ей удалось увидеть выездной цирк, побывать на многих представлениях. Разумеется, она не упустила ни одного случая, чтобы приглядеться к городским девушкам, в особенности к их нарядам и украшениям. Хорошо зная себе цену, она с удивлением открыла для себя, что ей самой чего-то не хватает, чтобы походить на них. Возможно, элегантности, какой-то неуловимой легкости и свободы в движениях, в общении с людьми.
«Как жаль, что в городе у нас нет родных. Если бы были, я бы обязательно попросила отца оставить меня здесь», — думала Улдзийма. Вообще-то она гордилась тем, что родилась и выросла в худоне. Город же ей всегда казался какой-то далекой и неосуществимой мечтой. Душой она понимала всю наивность своих представлений, но избавиться от них не могла. Стоило ей подумать об институте, как она сразу же падала духом, считая, что это ей не под силу.
Улдзийма долго еще сидела на улице, погрузившись в свои думы. Затем она посмотрела на Богдо-Улу и вспомнила разговор с отцом. Отец ей упорно доказывал, что эта гора выше их Дэлгэрхангая. «Почему же она кажется мне вовсе не высокой?.. Неужели она выше Дэлгэрхангая? Да, она грозна и величественна, это верно, но что ее делает такой? Может, этот темный лес на ее крутых склонах? Возможно…»
Тут она спохватилась — пора домой. Затем снова взглянула в сторону Ярмарочной площади в надежде увидеть возвращающегося Дамдина, но его нигде не было видно. Там по-прежнему пылили легковые и грузовые машины.
Улдзийма вернулась в палатку и взялась готовить ужин. Отец с Жамьяном сидел за бутылкой коньяка. Пригубив из серебряной чашки, похвалил напиток:
