Сара Барстоу только таращилась на меня, беззвучно шевеля губами. Думаю, она и на ногах не устояла бы, если бы не держалась за стул, в который вцепилась мертвой хваткой.
Я продолжал:
– Может, для вас это что-то значит, а может, и нет. Но я пришел к вам сразу, как только узнал про подарок, и честно говорю об этом. Если вам станет легче от того, что я сказал про драйвер, – пожалуйста, но как насчет ответной любезности? Мне тоже не помешает помощь. Именно это и грызло вас, этот подарок на день рождения? Это послужило причиной вашего нелепого поведения?
Она наконец-то обрела дар речи, но сказала лишь следующее:
– Я не верю, что вы меня обманываете. Это было бы слишком жестоко.
– Не обманываю. Но даже если бы и обманывал, я все равно знаю о подарке на день рождения. Так что можете спокойно отвечать на мой простой вопрос. Это вас грызло?
– Да, – призналась она. – Это и… Да, это.
– Что еще?
– Ничего. Моя мать…
– Конечно, – кивнул я. – Ваша мать время от времени слетает с катушек. У нее появляются всякие мысли насчет вашего отца. И она подарила ему на день рождения сумку с клюшками. Что еще?
– Ничего. – Она оторвала руку от стула, но тут же вцепилась в него снова. – Мистер Гудвин. Я думаю… Я лучше сяду.
Я подошел к ней, взял под локоть, отпихнул ногой стул и поддерживал ее, пока она не уселась. Она закрыла глаза, а я стоял и ждал, пока она снова их не откроет.
– Вы правы, – начала мисс Барстоу. – Мне надо встряхнуться. Я совершенно не в себе. Мне было тяжело. Не только сейчас, уже долгое время. Я всегда считала свою мать прекрасной женщиной и до сих пор так думаю. Я знаю, что так оно и есть. Но все это так гадко! Доктор Брэдфорд говорит, что теперь, когда отец мертв, мама полностью излечится и у нее больше не будет… осложнений. Но, как бы я ни любила маму, это слишком высокая цена. Мне кажется, уж лучше бы и не было этой современной психологии. Она одни только гадости говорит. Я изучала ее по предложению отца.
– Что ж, камень с вашей души.
– Да. Пока я не могу оценить этого, но облегчение еще придет. Мне следует поблагодарить вас, мистер Гудвин. Простите меня. Вы говорите, что мама не причастна… что она не могла…
– Я говорю, что драйвер, убивший вашего отца, девятого апреля не существовал. Его сделали по крайней мере месяцем позже.
– Вы в этом уверены?
– На все сто.
– Что ж. Это очень хорошо.
Она попыталась улыбнуться, и я восхитился ее выдержкой. Мне было ясно, что она еще не скоро избавится от тревоги, горя и бессонницы. Ей до этого так же далеко, как Иову Многострадальному до гомерического хохота. Человек, обладающий хоть каплей такта, встал бы и оставил Сару Барстоу наедине с благой вестью. Но дело есть дело, и было бы неразумно не воспользоваться тем, что она расслабилась и может оказаться более разговорчивой. Поэтому я спросил:
