Убранство дома оказалось шикарным. Я хочу сказать, что такие дома большинство людей видит только в кино. Окон множество, а свет мягкий, неяркий. Ковры и мебель очень чистые, ухоженные и дорогие. Повсюду цветы. Хорошо пахнет, и в комнатах разлита приятная прохлада, хотя снаружи солнце печет вовсю. Сара Барстоу провела меня по большому холлу в просторную комнату, оттуда – в следующий холл, в конце которого виднелась дверь, ведущая в некое подобие солярия. Одна сторона комнаты была полностью застеклена, но из-за опущенных чуть не до полу жалюзи света туда проникало немного. В кресле возле стола сидела женщина, которая сортировала фрагменты паззла. Мисс Барстоу направилась к ней.
– Мама, это мистер Гудвин. Я говорила тебе, что он придет.
Она обернулась ко мне и указала на кресло. Я сел. Миссис Барстоу выронила из рук кусочки картинки и повернулась посмотреть на меня.
Она была очень красива. Со слов дочери я знал, что ей пятьдесят шесть, но выглядела она на все шестьдесят. Глаза серые, глубоко и широко посаженные, волосы почти белые. Хотя ее лицо с тонкими чертами казалось совершенно невозмутимым, у меня возникло впечатление, что ему чужда непринужденность и естественность и оно несет отпечаток сильной воли. Она все так же молча смотрела на меня, пока мне не почудилось, будто сам я выгляжу не слишком спокойным. Сара Барстоу заняла кресло чуть поодаль. Я уже готов был заговорить первым, как миссис Барстоу внезапно произнесла:
– Мне известна ваша профессия, мистер Гудвин.
Я кивнул:
– В действительности это не моя профессия, а моего нанимателя, мистера Ниро Вульфа. Он просил поблагодарить за данное мне разрешение нанести вам визит.
– Всегда пожалуйста. – Ее глубоко посаженные серые глаза не отрывались от меня. – В самом деле, я весьма признательна, что кто-то – пускай даже и незнакомец, которого я ни разу не встречала, – признает мою власть над дверьми моего дома.
– Мама!
– Да, Сара. Не обижайся, дорогая. Я знаю – и неважно, знает это или нет мистер Гудвин, – что власть не была узурпирована. Отнюдь не ты вынудила меня отказаться от нее, и даже не твой отец. Пользуясь словами Тана, можно сказать, что это был сам Господь. Вероятно, длани Его были праздны и Сатана наслал беду.
– Мама, пожалуйста. – Сара Барстоу встала и подошла к нам. – Если вы хотите что-то спросить, мистер Гудвин…
– У меня два вопроса, – отозвался я. – Могу я задать вам два вопроса, миссис Барстоу?
– Конечно. Это ваша профессия.
