– Нет, сэр.
– А! Хорошо. Это не было продиктовано каким-то его поступком. Значит, это не имело к нему отношения, и вы вполне можете ответить на любой мой вопрос об этом. Вы должны это понимать. Раз уж вы решили ничего не говорить мне о Карло Маффеи, спрашивать вас я не буду. Но это другое дело. Решили ли вы отвечать «да, сэр» мистеру О’Грэйди – человеку, который приходил и допрашивал вас вчера утром?
– Да, сэр.
– Почему вы так поступили?
Она нахмурилась, но ответила:
– Потому что кое-что произошло.
– Хорошо. Что же произошло?
Она покачала головой.
– Давайте же, мисс Фиоре. – Вульф сохранял спокойствие. – Ничто не мешает вам мне ответить.
Она повернула голову, посмотрела на меня, затем снова на него и наконец произнесла:
– Я скажу мистеру Арчи.
– Хорошо. Скажите мистеру Арчи.
Она обратилась ко мне:
– Я получила письмо.
Вульф бросил на меня быстрый взгляд, и за расспросы принялся я:
– Ты получила письмо вчера?
Она кивнула:
– Вчера утром.
– От кого?
– Не знаю. Имени не было. Оно отпечатано на машинке. На конверте только мое имя, Анна, и адрес, никакой фамилии. Почту из ящика достает миссис Риччи. Она принесла мне письмо, но я не захотела открывать его рядом с ней, потому что никогда не получала писем. Я спустилась вниз, где сплю, и открыла его.
– Что в нем было?
Какое-то время Анна Фиоре молча смотрела на меня, а потом вдруг лицо ее осветилось озорной улыбкой, из-за которой мне стало как-то не по себе, смотреть на нее сделалось непросто. Но я выдержал ее взгляд, и она в конце концов сказала:
– Я покажу вам, мистер Арчи, что в нем было.
Вслед за тем она задрала подол платья, сунула руку в чулок и что-то из него вытащила. Я мог только таращиться на нее, когда она разгладила пять двадцатидолларовых банкнот и развернула их веером передо мной.
– Так это и было в конверте?
Она кивнула:
– Сто долларов.
– Вижу. Но ведь было и письмо?
– Да. В нем говорилось, что если я буду помалкивать о мистере Маффеи и его делах, то смогу оставить себе деньги. Но если я стану рассказывать о нем, то должна их сжечь. Я сожгла письмо, но деньги я не сожгу. Их я сохраню.
– Ты сожгла письмо?
– Да.
– И конверт?
– Да.
– И ты никому не расскажешь о мистере Маффеи и той клюшке для гольфа?
– Никогда.
Я смотрел на нее. Подбородок Вульфа покоился у него на груди, однако он тоже наблюдал за ней. Я поднялся из кресла.
– Хм, из всех чертовых сказок…
– Арчи! Извинись.
– Но, боже мой…
– Извинись.
Я повернулся к девушке:
– Я прошу прощения, но стоит мне подумать обо всем том бензине, что я сжег, катая тебя по парку…
