Результаты не замедлили сказаться. Н. И. Рыжков, работавший в ту пору на Уралмаше, свидетельствует: «Косыгинская экономическая реформа 1965 года дала заметный толчок буксовавшему народному хозяйству. Только за восьмое пятилетие объем промышленного производства вырос в полтора раза, производительность труда — на одну треть. Темпы роста товаров народного потребления наконец–то сравнялись с темпами роста средств производства, которым всегда отдавалось предпочтение»
Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. М., 1995. С. 44
В итоге
«происходившее три предыдущие пятилетки снижение темпов роста производства было на время приостановлено»
История России. XX век. С. 578
Магазины стали наполняться товарами, что людей очень радовало и вдохновляло даже на сложение виршей:
А нынче, как знаменья знаки,
Я обомлел, узрев в хозмаге
Линолеум семи сортов,
Фаянсовые унитазы,
Канистры, мясорубки, вазы,
Обои всяческих цветов.
Россия устремилась в быт,
Спустилась наземь с небосвода.
Что делать, если так велит
Инстинкт великого народа!
(Ст. Куняев)
Реформа, к сожалению, так и не состоялась. Её заметно стали тормозить и свертывать в конце 60–х годов (Рыжков Н.И. Десять лет великих потрясений С. 45). Причин тому было несколько. Одна из них заключалась в том, что демократизация экономики, по верному замечанию Н. И. Рыжкова,
«вытягивала за собой демократизацию общества»,
Там же
не входившую в планы правящей верхушки.
Следует далее сказать, что партийно–хозяйственная номенклатура не поддерживала экономические нововведения, поскольку в случае успешного проведения реформы она утратила бы не только контроль над экономикой, но и все сопряженные с этим контролем личные выгоды. Вместе с тем
«хозяйственная реформа 1965 г., оживившая товарно–денежные отношения в стране, дала мощный импульс собственническим ориентациям номенклатуры»,
История России. XX век. С. 573
которая, почувствовав дурманящий запах собственности, прочно связала с ней свою судьбу.
Отступление от экономической реформы произошло без каких–либо затруднений, ибо она не сопровождалась преобразованиями в политической и социальной сферах. Отказ от неё означал, что кремлевская верхушка ради собственного покоя и самосохранения оставляет систему не реформированной (Зюганов Г. А. Я русский по крови и духу. М., 1996. С. 22). Сработал, очевидно, старый принцип: после нас — хоть потоп. Советское общество входило в период, который впоследствии получит название «застойный». Впрочем,
