В полураскрытую дверь Агне видит: на пороге стоит женщина, укутанная в черный платок. Она смотрит на учительницу жгучим, беспокойным взглядом.
Агне вздрагивает — такой странной кажется ей эта гостья.
Собственный голос ободряет ее:
— Войдите!
Женщина, по-видимому чем-то очень взволнованная, несколько мгновений медлит, не решается. Наконец, тяжело вздохнув, переступает порог. Ее шагов не слышно. По обычаю местных жителей она оставила клумпес в прихожей и стоит в грубых шерстяных носках.
Агне внимательно разглядывает гостью — нет, она никогда ее не видела и с ней не знакома.
— Подойдите ближе. Садитесь…
Женщина молчит и продолжает стоять у дверей. Она явно встревожена и тяжело дышит.
— Я к вам по очень секретному делу, госпожа учительница…
Агне приветливо улыбается и делает движение рукой: сюда, поближе, объяснитесь…
— Я к вам с большой тайной. Вы не обидитесь?
Женщина все еще стоит неподвижно. Лишь теперь учительница замечает, что незнакомка под платком что-то держит.
— И никому моей тайны не откроете?
— Нет! Нет!
— Никогда никому не расскажете?
— Я ведь вам уже ответила.
— Значит, никогда?
— Никогда.
Женщина еще раз вздыхает, но все еще не решается и продолжает стоять. Лицо ее ярко румянится.
— Подойдите, сядьте же наконец! Чего вы стоите?
— Сейчас! Дайте немного опомнюсь.
Женщина торопливо распахивает платок и вытаскивает из-за пазухи белого петуха с огненно-красным гребнем и связанными ногами. Она сажает птицу в угол возле самой печи, а сама робко опускается на краешек стула.
Агне ждет, что скажет ей незнакомка. Но та даже рта не раскрывает. Томительно тянется минута молчания. Слышно, как в окна барабанят капли дождя.
— Никому? — еще раз спрашивает женщина.
— Ни-ко-му, — по-заговорщицки подтверждает Агне.
— Научите меня расписаться.
— Что же это за тайна?
— Муж мой каждый день твердит: дура баба, даже расписаться не умеешь. Всякий раз все о том же. В последнее время даже спать не могу… Сегодня вечером, всю неделю, даже две, а то и все полгода училась бы у вас, милая барышня… Только научите расписаться.
Агне нежно гладит ее по плечу:
— Успокойтесь. Уже сегодня вечером вы сможете написать свою фамилию…
— Неужели? — гостья обрадованно вскакивает. — Вы это всерьез?
— Как звать вас?
— Платукене…[5] Платукене зовут меня.
— Кому, Платукене, принесли вы этого петуха?
— Неужели даром трудиться будете?
Петух, будто поняв, о ком идет речь, гордо поворачивает свой клюв и сердито моргает желтыми бисеринками глаз.
