Секретная почта | страница 88

— Шнапс, эйер… Водка, яйца… — шептал будто невзначай Дьевинис, пока унтер-офицер проверял судовые дизеля. — Будет и гусятина…

Унтер-офицер сердито выругался и отказался от подарка рыбаков. У тех поджилки тряслись, им уже мерещились бездонные шахты. Кое-кто собрался даже бежать из Лиепаи, бросив свои суда.

После проверки унтер-офицер заявил лейтеру:

— Они говорят правду.

Рыбаки помнят добро. Немного спустя они встретили на улице унтер-офицера, заговорили. Мало-помалу знакомство завязалось. Как-то раз сошлись за бутылкой. Рихард Грейфер не гнушался дружбой простых людей.

А однажды ночью он явился к Робертасу Дьевинису в каких-то лохмотьях, похожих на рыбацкую одежду, и попросил:

— Увезите меня из города!

Два дня и две ночи скрывался Грейфер в рыбачьем бараке, с маузером в руках, выжидая, пока все уладится в гавани.

Они вышли в море в темный осенний вечер. Грейфера поставили третьим на катере. Когда проезжали мимо портовой стражи, он топил в каюте печь.

В тот раз Робертас Дьевинис не отходил от руля семь часов и заплыл так далеко, как никогда до сих пор. Давно скрылся берег со своими башнями. На заре показался незнакомый катер. Пять раз мигнул электрическим глазом, как и предупреждал Дьевиниса беглец. Перелезая на катер, сказал Дьевинису:

— Много горя причинили миру и людям немцы. Но не все они из одного теста. До свиданья — когда не будет ни войны, ни проклятий!

Чуть не двадцать лет назад…

— Это — твердый антифашист, — показал немец на Дьевиниса. — Ты, Робертас, кажется, еще троих или четверых наших вывез?

А похвалы для Дьевиниса — что нож острый. Он не знает, куда и деться, топчется на месте, швыряет недокуренную сигарету, долго тушит ее каблуком, а потом закуривает другую. От волнения у него даже пальцы дрожат.

— Мы люди простые, как все… — говорит Дьевинис по-литовски, будто берлинский житель обязан понимать родную речь рыбака.

Рихард Грейфер и Робертас Дьевинис разговаривают и разговаривают, мешая немецкие и литовские слова. И неплохо понимают друг друга. В человеческой памяти не все тонет бесследно.

Нигде в мире не найти вам такой дружной семерки, как мы. Суеверные утверждают, что семь, девять и тринадцать — чертовы числа, приносящие несчастье. Мы лишь смеемся в ответ на эти глупые бредни. Там, где проходит наша семерка, — земля радуется, небо кланяется, а волны озер манят к себе.

Рождение нашей семерки было встречено свистком милиционера, а последний наш поход кончился триумфом — сражением с чудовищем.