Удивительно, но он поворачивает голову в мою сторону. Я не издала ни звука, но, полагаю, чтобы выжить на улицах, нужно чувствовать, когда тебе грозит опасность.
Приложив палец к губам, я бросаю монетку мальчику, который, не сводя с меня глаз, ловит ее. Я подмигиваю, прежде чем скрыться за стеной следующего дома.
Здесь я жду, наблюдая, как мое дыхание клубится едва заметным паром в слабом лунном свете. Я могла бы хоть немного согреться, растерев ладони, но боюсь издавать любые звуки. Все, что мне остается в данный момент, – сидеть совершенно неподвижно.
Наконец раздается уханье совы. Затем еще одно. И еще. Я жду, пока не услышу все семь сигналов, свидетельствующих, что каждая пересекающая улица и охраняемая крыша очищены.
Я смотрю на окна большого здания прямо передо мной: ни одной зажженной свечи, никакого движения за стеклом. Воспользовавшись удачным моментом, спешу пробраться в гостиницу.
Соринда опередила меня, так что веревка уже спущена. Я поднимаюсь этаж за этажом, избегая окон, пока мои ботинки не упираются в каменные плитки крыши. Соринда как раз прячет свой меч в ножны, четверо людей Вордана лежат у ее ног. Лучше всего на свете эта девушка умеет убивать.
Не говоря ни слова, она помогает мне подтянуть веревку и закрепить ее на западной стороне крыши. Окно Вордана находится на верхнем этаже, третье справа.
«Готова?» – произношу я одними губами.
Она кивает.
* * *
Прижимая нож к горлу спящего Вордана, я испытываю сладкое чувство мести. Свободной рукой прикрываю ему рот.
Его глаза резко открываются, и я вдавливаю нож немного глубже, ровно так, чтобы разрезать кожу, но не настолько, чтобы заставить его истекать кровью.
– Позовешь на помощь, и я перережу тебе горло, – шепчу я, убирая руку от его рта.
– Алоса, – говорит он, явно расстроенный моим появлением.
– Вордан.
Он такой же, каким я его запомнила. Мужчина с ничем не примечательной внешностью: каштановые волосы и глаза, среднее телосложение и рост. Ничего такого, что выделяло бы его из толпы, к чему, как известно, он и стремится.
– Ты все-таки поняла, – произносит он, очевидно, имея в виду свою личность, о которой изначально солгал. Когда я была пленницей на «Ночном путнике», он назвался Терисом и притворился одним из людей моего отца.
– Где карта? – спрашиваю я.
– Не здесь.
Соринда, которая до этого стояла как безмолвный страж позади меня, начинает ходить по комнате. Я слышу, как она роется в ящиках комода, проверяет половицы.
