.
Римская империя угасала. Иссякали ее силы, которые, ослабнув, чахли и рассеивались, в то время как притворно изображавшие дружбу иноземные народы поднимались против нее. Безусловно, следует исключить всякую связь между печальным размышлением о состоянии Римской империи и приведенным в ordo prior известием об экспансии Эвриха в Галлии. Как уже отмечалось, в маргинальной редакции нет и намека на vastatio в Галлии и было бы неплохо узнать причины, по которым это сообщение было опущено компилятором. Ему принадлежит рассуждение общего порядка, однако связанное с продолжением рассказа. Externae gentes, поднявшиеся против империи, в действительности были герулами, и связь, создаваемая сочинительным союзом nam между предыдущим размышлением и сообщением о том, что Eruli intra Italiam habitatores избрали королем Одоакра, ясно это показывает. Возможно, что намек на simulata amicitia относится к отношениям foederatio. Таким образом, восстание Одоакра созрело в Италии. В противоположность этому Anonymus Valesianus II — как мы вскоре рассмотрим более внимательно — отмечает прибытие Одоакра извне полуострова, superveniente cum gente Scirorum[292][293]. Поэтому следует считать, что его сопровождала сложная совокупность, состоящая из групп различных этносов, пришедших на службу империи в разные моменты и отличавшихся различной степенью «окультуривания». На мой взгляд, правильно было сказано, что «провозглашение Одоакра, похоже, является заключительным актом процесса варварского этногенеза на италийской почве»[294]. В любом случае, это восстание, этот переворот не имеют признаков вторжения, но берут начало в заговоре, сложившемся внутри институциональных отношений; даже в самых скудных записях ordo prior по поводу герулов уточняется, что они romano iure suberant, а в ordo posterior, где нет упоминания о поддержавших переворот gentes, просто отмечается, что Одоакр ab exercitu suo rex levatur[295]. Тем не менее, в ordo prior за известием об убийстве Ореста и его брата Павла следует размышление общего порядка: Undique rei publicae mala consurgentia: ab omnibus undique gentibus oppressi et provincias et dominationem amiserunt[296]. Прежде всего, следует отметить повторение undique, вызывающее стойкое ощущение ухудшившейся ситуации и всеобщего кризиса; кроме того, если, как кажется, oppressi следует относить к двум субъектам, о которых анонимный автор говорил чуть ранее, то есть к Оресту и Павлу, то они не только оказываются теснимыми отовсюду (
