На обратном пути Трис задержалась у витрины с пирожными. Она хваталась за любую возможность, чтобы подольше не возвращаться к Сидни. На первый взгляд полки ломились от разных сладостей: цветного зефира, глазурных пряников, песочных корзинок с фруктами и кремом и вазочек с желе. Но этот товар не пользовался здесь спросом: большинство изделий пролежали на полках не менее двух-трех дней и выглядели абсолютно не аппетитно. Трис это ничуть не встревожило: ей бы кусок в горло не полез, она всего лишь тянула время. Девушка исподтишка оглянулась на лидера. Откинувшись на спинку дивана, он высматривал что-то за окном.
— Что будете брать?
— Лимонное, — машинально отозвалась Трис. — Да, вот это…
Официантка с трудом отодрала от полки окаменевшее пирожное, положила на блюдце и протянула девушке. Трис побрела к своему столику.
— Если ты больше не захочешь меня видеть… — начал Сидни, оборачиваясь.
— Сид, — она села, — не надо.
Тяжелая тишина легла между ними.
— Ты не будешь есть? — спросил он чуть погодя.
Трис ответила ему сердитым взглядом:
— Издеваешься?
— А зачем покупала? Мне, между прочим, платить.
— Жмот.
Он еле заметно усмехнулся, и уголки ее губ тоже против воли поползли вверх. Это не моя беда, подумала Трис, оправдываясь перед собой, это обошло меня стороной, и потому я могу улыбаться… Однако она лишь на секунду поддалась его обаянию. Тут же посерьезнев, Трис забросала Сидни вопросами:
— Зачем ты вытащил меня из постели и привез сюда? В такое время? Зачем рассказал мне? Чтобы излить душу? Чтобы напугать меня? Чего ты хочешь?
— Помоги мне понять.
— Понять что?
— Что я сделал не так, — выдохнул он. — И как мне все исправить.
— Я не знаю. Почему ты спрашиваешь меня?
— Больше некого.
— А как же твоя новая подруга? — съязвила Трис. — Хлоя?
— Я не доверяю ей, — сказал Сидни, — только тебе. Трис, — лидер чуть подался вперед, — почему Эстер так поступила? Я позволил ей выбрать. Никогда раньше, ради кого бы то ни было, я такого не делал, — он перевел дыхание, — но это ровным счетом ничего не изменило. Я больше не приходил к ней, мне запретили. Да я и сам посчитал, что это к лучшему. Так она могла забыть.
— Она бы никогда не забыла, — Трис опять поддавалась гневу, — да как такое забудешь? Если бы это случилось со мной… — кровь отлила от ее щек, девушка ощутила, как похолодели кончики пальцев, — больше всего на свете я бы хотела, чтобы кто-то за меня отомстил. Но… — и тут она поняла, неожиданно и резко, и ярость сменилась беспросветной тоской, — что бы я делала потом?
