Прошел фининспектор по дворам. Уехал. Но никто из деревенских и не заглянул в ограду сиренчиковского дома. Будто не существовало больше Марьи Васильевны Сиренчиковой в Черемховке. Словно и не давала она раньше ссуды. Правда, с процентами, как любила говорить, отсчитывая мятые бумажки, но ведь выручала…
Узнав, что председатель распределил по домам заказы на общеколхозный праздник, а ее обошел, «обнес», как говорят в Зауралье, когда не хотят оказывать знаки внимания нежеланному гостю, обиделась: «Че ж, Макар Дмитрич, решил совсем не знаться со мной?! Заказом обнес». — «Так решило правление», — коротко ответил председатель. «С возу баба — кобыле легче», — в лицо рассмеялась Марь-Васишна. «Вот-вот, правление так же и думает, — озадачил ее своим неопределенным ответом Макар Блин. — Аналогично и безапелляционно!»
В день, когда по селу поплыл аромат свежепеченого хлеба, не выдержала. Спустилась в подпол, достала крынку топленого сливочного масла и направилась к Марфе Демьяновне — знала, что ей поручил председатель варить хворост. И сейчас, развернув крынку, сказала весомо:
— Вот, Марфушка, три кило топленки. Взаймы без отдачи. На общий стол.
Марфа Демьяновна оторвалась от сковородок. Посмотрела на Марь-Васишну так, словно видела ее впервые.
— Спасибо, Марья Васильевна, но масла достаточно. Я с Катей вчера сбила цельную полукорчажку… Да и Макар Дмитрич со склада выписал подсолнечного, на добавку…
— Какой от подсолнечной добавки хворост? Топленка ему сласть дает.
— Благодарим, — снова удивленно взглянула на Сиренчикову Марфа Демьяновна. — Но я не возьму. Не возьму… На што? У нас хватит. Верно я говорю, Катя? — обратилась Марфа Демьяновна к Шаминой за поддержкой.
Катерина выглянула из горницы. С чернильницей в руках выглянула, ногти на руках красила красными чернилами, обнаруженными на столе учительницы. Красные чернила были большой редкостью, и Катерина решила не упустить момент.
— Как ты думаешь, Катя? — повторила Марфа Демьяновна.
— Аналогично и безапелляционно! — точно копируя слова и интонацию Макара Блина, произнесла Шамина. — Безапелляционно и аналогично!
Лицо Марь-Васишны глупо вытянулось — что это загаднула Катерина: берут масло или нет?
— Марья Васильевна, — сменила разговор Шамина, — вы по своей торговой надобности не раз бывали в городе. Мужчины, говорят, там на ногах ногти красят? Правда или враки?
— Дак ить не босиком же в городе мужики бегают, чтобы ногти можно было усмотреть — белы или красны.
