Но вдруг Катерина, неожиданно для себя, подметила: легковушка как-то отделила председателя от колхозников. Раньше, бывало, идет мимо, видит, курят мужики, ждут наряда, присядет, махорки попробует, своим самосадом угостит, а со старушками, что заседают на лавочках, непременно остановится, поговорит, расспросит о житье-бытье; а сейчас мелькнет на «Победе», пылью обдаст и даже головой не кивнет. Да если и выйдет из машины, смотрит на людей и не видит, в пространство куда-то смотрит. Раньше даже с некоторыми мальцами за ручку здоровался, а сейчас и бригадиру не подает, словно боится мозоль нажить. Как-то завела Катерина разговор о яслях, а он и слышать не хочет. Более того, четыре срубленных ряда сняли с фундамента и увезли на столбы — тянули электричество к колхозному огороду. Сам фундамент тракторным скребком заровняли черноземом, чтобы приезжему начальству глаза не мозолил.
— Как это понимать? — спросила Катерина.
— А так, обойдетесь… Выкрутитесь и без яслей. Ты сама пример подала — ребенок малый, а работаешь ненормированным рабочим днем и в общественной жизни участвуешь.
— Я — не пример. У меня под рукой машина, надо покормить малышку — мигом, и дома. Да и маму из центра привезла… Хоть старенькая, а куда деваться… Так не у всех матери есть, чтоб ребятенка можно было оставить…
— Ну нет, Катерина, средств на ясли, хоть убей!
— Надо искать. Что за дело — колхоз без яслей?
— Искать… Разве кирпич или строевой лес кто теряет?
— Все равно надо искать, Макар Дмитрич!
— Искать, искать… Вот имя ищу твоему нулевику, а не могу напасть на ладное… Аристарх? Тарушко… Не пойдет?
— Не пойдет — двоеданское, староверское, значит. А мы — мирские!
Деревенские бабы, имеющие малых детей, одолели Катерину: «Хоть бы ты, Катя, с председателем побеседовала насчет яслей. Дома просидишь лето из-за ребенка, зимой, как волк, будешь щелкать зубами. С нами и не останавливается для такого разговору… Пролетит на легковушке, ни здравствуй, ни прощай… А в «кабинет» его, сама знаешь, теперь просто так не войдешь!»
Став «третьим» в районе, Макар Блин решил, что должен иметь и настоящий кабинет. А потому плотницкая бригада целых три дня сооружала в правлении перегородку. Кабинет, оно, может, и на самом деле хорошо. Все-таки не мешают щелкотней счетоводы. Приезжий сразу видит табличку «Председатель к-за «Страна Советов» тов. М. Д. БЛИН». Но ведь и зайти запросто сейчас к голове стало невозможно. Поговорить бы о тех же яслях. Так нет, под фамилией тоненько выведено краской «Без доклада не входить!». А «доклад», как разъяснял колхозникам сидевший у самой двери, на стуле, Переверть-Клейтонов, — это оповещение предварительное о сути вопроса. Сделают «доклад» Якову, тот нырнет за дверь, вынырнет и как отрежет: «Сам занят!» А когда прийти — ни слова. Вот и кукуй.
