— Нам нужно выбраться наружу. Идёмте, посмотрим город с севера.
Легко пробравшись сквозь пролом, Дервиш молча подождал ребят, потом двинулся вдоль стены, обходя груды камней.
— Что это за город? — С интересом спросила Вика, снова на ходу делая карандашом наброски в блокноте.
— Мы называли его Аши-тара — Город Белых Вершин. — Ответил Дервиш. — Здесь когда-то жили дети богов. Они были первыми Учителями и Хранителями.
— А что случилось с городом? — Глеб поднял из-под ног небольшой камень и повертел в руках. — Он оплавлен!
— Где? Покажи. — Слава и Вика подошли к нему.
— Здесь была война. Долгая и жестокая война. — Дервиш смотрел на уцелевшие башни над развалинами.
— А кто с кем воевал?
— Люди воевали с богами. — Дервиш остановился. — Боги дали людям очень много знаний, и люди жили в вечном счастье. Но потом в этот мир пришли ракшасы, и сбили людей с истинного пути. И тогда люди сказали богам: «Уходите! Мы больше не нуждаемся в вас». Но боги отказались уходить, ведь они знали, что на них лежит ответственность за судьбу этого мира и этих людей.
— И что было потом? — Вика с тревогой смотрела на Дервиша.
— Потом мир опустел. Случайностей не бывает. Эта война была уроком для всех. Мир долго отдыхал, а потом боги вновь засеяли его жизнью, но уже не дали своим созданиям такую силу и мощь.
Воцарилось молчание. Невероятность услышанного поразила воображение. Вика перестала рисовать. Глеб сжал камень в ладони. Это не было пустой болтовнёй на кухне за чашкой чая, не было беседой перед телекамерой двух умных экспертов в клубе непознанного, и это не было сном. Странный город с треугольными окнами в оплавленных каменных руинах лежал перед ними в страшной яви, как памятник чудовищных событий прошлого, настолько древнего и неведомого, что искатели только теперь начали осознавать смысл своего путешествия. Глеб обнял Вику за плечи. Слава, играя желваками, разглядывал сверкающие под солнцем каменные развалины.
— Боже мой. — Вика прижалась к Глебу.
— К счастью, я не участвовал в этой войне! — Дервиш двинулся дальше.
Они шли молча, внезапно ощутив усталость на своих плечах, к которой неожиданно прибавилось какое-то чувство вины, ощущаемой явно и ясно, пусть чужой, но всё равно причинявшей непонятное беспокойство. Первым молчание нарушил Трутнёв:
— Да! Если бы камни умели говорить…
— Камни умеют говорить. Нужно лишь уметь услышать. — Ответил Дервиш.
Они двигались вдоль ручья, продолжая осматривать развалины, Вика успокоилась и снова начала рисовать. В центре были самые сильные разрушения, превратившие все дома в огромную кучу камней и блоков, сваленных в одну сплошную бесформенную груду, увитую ползучими травами и красно-коричневыми плетями вьюна. Несколько пальм, выросших в тех местах, где их корни сумели найти питание в мелком гравии руин, привлекли внимание Дервиша. Он подошёл к ним и, положив руку на ствол дерева, долго молчал. Вика получила несколько минут для своих занятий, и обошла несколько соседних улиц, сделав множество набросков в блокноте.
