— Сожми их в своих руках! Когда уснёшь, они должны оставаться в ладонях.
Глеб сосредоточился на необычных, но приятных ощущениях. Шары были немного шершавыми и тёплыми. Их тепло проникало в ладони, струилось по рукам, в плечи, шею, затылок, и разливалось оттуда по всему телу, опускаясь до самых ступней. Следующее за ним расслабление окутывало и погружало в дремоту. В тишине, в воздухе негромко потрескивали разряды вокруг кристалла, и Глеб не заметил, как уснул…
… Тревога проникла в самое сердце, и Глеб открыл глаза. Его волокли братья Спиридоновы и здоровяк Евтухеев. Глеб закричал на них:
— Вам что, мало было?!
От его мощных яростных ударов нападавшие разлетелись в стороны, и вдруг Глеб услышал рядом с собой знакомый голос, который тотчас узнал — Агафья!
— Ты что это делаешь, голубь?
Глеб обернулся — Агафья стояла перед ним и укоризненно смотрела на него. Глеб радостно двинулся к ней и хотел уже что-то сказать, но Агафья осуждающе покачала головой:
— Ты ведь теперь в таком месте находишься, таким премудростям тебя учат, а ты? Да разве можно такую волю им давать?
Она ткнула пальцем в то, что было за его спиной. Глеб обернулся — вокруг него плясали, выли и хохотали маленькие чёрные тени, похожие на клубки живого чёрного дыма.
— Уйми свой гнев! — Услышал он голос Агафьи. — Ты воин света! Разве ты имеешь право питать ярость и злобу?! Зачем их кормишь?
Внезапно почувствовав удушье, Глеб упал на четвереньки и тяжело задышал, физически ощущая, как из его лёгких вытекает густая чёрная смола, заставляющая его яростно выть, кричать и гневно скрежетать зубами.
— Ну то-то! Молодец! — Снова услышал он над собой голос Агафьи. — Увидимся, голубь, увидимся!
Тяжело дыша, Глеб открыл глаза. Воздух терпко пах сладковатым дымком и пряностями.
Аланта молча подошёл к Глебу и осторожно положил руку ему на голову. Внимательно осмотрев его глаза, он также молча кивнул и отошёл, ничего не спрашивая. Глеб всё ещё был под впечатлением ото сна, но дышал уже спокойнее. Свет кристалла пульсировал, вспышки светло-голубого цвета время от времени озаряли каменный потолок, треск разрядов наполнял воздух свежестью и запахом грозы. Напротив сидел Слава, вспотевший и раскрасневшийся. Тяжело переводя дух, он качал головой, бросая взгляд то на Глеба, то на Аланту. «Тоже воевал!» — усмехнулся Глеб и спрыгнул с плиты. Вика, проснувшись, расплакалась, Глебу пришлось её успокаивать, но о причине своих слёз она так и не сказала.
