Палаццо Волкофф. Мемуары художника | страница 9
Константин, Степан и Александр Волковы, нач. 1850-х гг.
В перерывах между уроками ученики вырывались в сад и набрасывались на разнообразные гимнастические снаряды: параллельные брусья, перекладины, трапеции с веревками и кольцами, горизонтальными лестницами и т. д., которые были там установлены. Дети могли находиться в саду в течение пятнадцати минут и играть, как им хочется, но кроме этого, под руководством специалиста проводилось три урока гимнастики в неделю. Не принадлежа к какому-либо конкретному классу, дети продолжали учиться в любой желаемой области и у них были отличные профессора.
Помимо этих уроков мы с братом обязаны были изучать православный катехизис. После того, как мы вставали и одевались, мы должны были читать его до восьми часов утра, когда начинался завтрак. У каждого из нас была своя книга по катехизису, и мы трудились в маленькой комнате, единственная мебель которой состояла из двух стульев с тростниковым сиденьем, чтобы у нас не было соблазна уснуть. Таутманн спал в соседней комнате и вставал позднее. Полное отсутствие интереса к изучаемому предмету делало нас сонными. Поскольку было невозможно улечься спать на стульях, мы изобрели процесс, который удался превосходно. Мы вставали на ноги, и один клал голову на плечо другого. Сегодня мне кажется невозможным, чтобы мы могли спать таким образом, не падая, но мы это делали!
Мой отец почти за бесценок купил несколько предметов великолепной старой мебели, которой оказалось так много, что пришлось отправить ее через Ливорно в Данциг, а затем по Висле в Варшаву.
Таутманн обожал театр и мы тоже его обожали. Существовали театры, где для получения ложи нужно было купить ключ, и ничто так не забавляло нас, как торговаться, чтобы получить ключ дешевле. Когда кассир объявлял нам цену — каждое место, конечно, по фиксированной цене — а мы считали цену слишком высокой, мы выходили на улицу и ждали до десяти минут после начала спектакля. Затем один из нас возвращался в кассу, и если цена не становилась ниже, мы снова ждали. Таким образом, мы часто получали ложу за небольшую сумму. Таутманну приходилось брать нас с собой в театр, потому что он не осмеливался оставлять нас одних. Помню, как видел Ристори[23] в театре Кокомеро[24], и навсегда запомнил ее слишком покатый лоб; остальное я забыл. Я брал уроки виолончели от первого виолончелиста театра — Пальяно, очаровательного человека и превосходного мастера, который, к моей огромной радости, дал мне возможность играть с музыкантами за алтарем церкви Санта Мария Новелла, чтобы аккомпанировать хору.
