— Погодите, погодите! — едва ли не проорал Лиллехорн. — Констеблей набирают из простого народа! О каком обучении вы толкуете?..
— Они должны уметь читать и писать, — ответил Мэтью. — И хорошо бы проверять им зрение.
— Вы только послушайте! — Главный констебль взошел на сцену и принялся играть на публику. — Секретаришка держит всех нас за неразумных болванов!
— Довольно и одного неразумного болвана, чтобы случилась беда, — ответил Мэтью. Только эти слова слетели с его губ, как он понял, что отныне его жизнь превратится в поле боя; Лиллехорн хранил зловещее молчание. — Хочу также предложить, лорд Корнбери, чтобы констеблям выплачивалось жалованье из общих средств. Тогда в их ряды будут стремиться и достойные люди.
— Жалованье? — Корнбери умудрился сделать озадаченное и при этом потрясенное лицо. — То есть вы хотите… платить им деньги?!
— Как за любой труд. Для управы следует выделить приличное здание, а не какой-нибудь случайный хлев или склад. Полагаю, здесь многое еще нужно продумать. Скажем, свечи должны быть толще, длиннее и гореть дольше. Их следует выдавать констеблям перед началом смены, а также размещать в фонарях на каждом углу. Полагаю, мистер Деверик нам с этим поможет.
— Да-да, конечно! — живо откликнулся маклер, и все, включая Мэтью, поняли, что он уже считает барыши. — Зеленые фонари я устрою! Нам их сделают по особому заказу…
— Постойте-ка, я еще ничего не утвердил, сэр! — воскликнул Корнбери. Деверик явно был ему не по душе, да и упускать собственную выгоду он не намеревался. — Обуздайте как-нибудь свое нетерпение! — Тут он обратил пронзительный взор на Мэтью, и тот явственно ощутил на себе силу августейшего авторитета: казалось, вот-вот на него обрушится тяжелый кулак. — Как же вышло, что о ваших предложениях ничего не известно главному констеблю?
Мэтью обдумал его вопрос. Все терпеливо ждали.
— Главный констебль — человек занятой, сэр, — наконец последовал ответ. — Полагаю, рано или поздно он меня выслушал бы.
— А может, и нет. — Корнбери нахмурился. — Боже, какой вызов вы бросили его профессиональной чести! Люди стреляются на дуэлях и по куда менее весомым поводам! Мистер Лиллехорн, я полагаю, интересы города для вас превыше всего, а значит, вы не почтете браваду этого юноши за личное оскорбление?
— Милорд, я лишь с-служу с-своему народу, — с едва заметным шипением ответил Гарднер Лиллехорн.
— Вот и славно. Тогда позже я еще ознакомлюсь с выдержками из протокола, и мы как-нибудь встретимся с вами и, разумеется, олдерменами для дальнейшего обсуждения сего дела. До тех пор, мистер Деверик, чтобы никаких зеленых фонарей в ночи, слышите? Садитесь, мистер Корбетт, и спасибо за ваши вдумчивые предложения. Есть еще желающие выступить?
