— О господи, — сказал кто-то прерывающимся голосом. — Он застрелил собаку!
Перельман убрал пистолет в кобуру. «Проклятье!»
У него за спиной прозвучало еще несколько выстрелов: Лару отгонял чаек, успевая при этом подбирать новые кроссовки. К нему на помощь рысцой спешил Робинсон. Перельман услышал шум вертолета и треск двигателя катера, приближающегося по воде.
— Эй, вы, мистер! — раздался громкий негодующий голос.
Перельман повернулся к наблюдателям.
— Вы застрелили собаку! — Женщина лет пятидесяти обвиняющим жестом указывала на него пальцем.
Он не узнал ее — возможно, это была приезжая.
Начальник полиции ничего ей не ответил.
Женщина шагнула вперед, подошла вплотную к ленте:
— Как вы могли? Как вы могли это сделать?
— Я не мог позволить ему убежать с уликой.
— С уликой? С уликой? — Женщина показала рукой в сторону берега. — Разве вам еще не достаточно улик?
Неожиданно что-то — то ли презрительный жест, с каким женщина показывала на комки плоти, лежащие тут и там на песке, то ли абсурдность ее замечания — заставило Перельмана горько рассмеяться.
— А теперь вы считаете, что это смешно! — воскликнула женщина. — Что скажет хозяин собаки?
— Это ничуть не смешно, — ответил Перельман. — Вчера у этого пса был день рождения.
— Вы знали эту собаку! — Женщина в ярости топнула ногой. — Вы знали собаку… и все равно пристрелили ее!
— Конечно, я ее знал, — ответил начальник полиции. — Это была моя собака.
Поднявшись в воздух в Майами, вертолет ФБР полетел над бирюзовыми водами залива Бискейн в южном направлении, потом, добравшись до длинной зеленой полосы национального парка в конце верхней части Флорида-Кис, свернул на запад. Ответственный заместитель директора Уолтер Пикетт, пристегнутый к креслу второго пилота вертолета «Белл-429», отслеживал маршрут по карте, положенной на тонкий портфель, который, в свою очередь, лежал у него на коленях. Стрелки часов приближались к двум часам дня, и яркое солнце, отражаясь от спокойных вод внизу, слепило глаза, невзирая на солнцезащитные очки и тонированные стекла кабины. Морские растения и коралловые рифы уступили место тонкой цепочке тропических островов, связанных между собой единственной четырехполосной дорогой, словно бусины, нанизанные на нитку. Появились ухоженные боковые дороги, потом, совершенно неожиданно, особняки и яхты. Их, в свою очередь, сменило нечто похожее на живописную рыбацкую деревню, затем потянулись ряды одинаковых кондоминиумов, потом снова океан. А дальше — еще один остров, еще одна узкая полоска хайвея, окруженная водой, еще один остров. Плантейшн-Ки, догадался ответственный заместитель директора: скорость вертолета и низкая высота затрудняли сверку маршрута с картой.
