Но в этой группе беспорядочно толкущихся людей выделялась, словно больной палец, одна фигура — высокий бледный человек в белом льняном костюме, крахмальной белой рубашке и черном галстуке. У него было точеное лицо и глаза, сверкающие, как полированные десятицентовики. В то время как сам человек был неподвижен, словно греческая статуя, его глаза беспокойно обшаривали помещение, впитывая все.
Кроссли повернулась к своему помощнику Полу Рамо.
— Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, — сказала она.
— Что начнем? — спросил он.
Техник Пол напоминал громадного плюшевого медвежонка, еле втиснувшегося в свой халат, с бородой как у викинга. Он был трудягой, всегда готовым угодить, но, увы, не самой яркой лампочкой в комнате.
— Возьми одну и принеси на первый стол. Будем делать иссечение.
— Сейчас?
— Нет, после дождичка в четверг.
— Ой, конечно, извините.
Схватив щипцы, Пол опасливо поднял обрубок, положил его в контейнер и отнес к одному из небольших столов у стены. Когда Кроссли взяла обрубок и положила на стол, Рамо включил видеорегистратор и проверил его.
— Инструменты.
Рамо положил на тележку хирургические инструменты и покатил ее к столику. Кроссли натянула маску и выбрала маленький пинцет.
— Прошу прощения, — раздался у нее за спиной голос, гладкий, как атлас.
Она повернулась и увидела бледного человека.
— Да?
— Я бы хотел наблюдать, если вы не возражаете.
Она понятия не имела, что он здесь делает. Этот человек не был похож ни на представителя правоохранительных органов, ни на медицинского работника.
— Простите, а вы кто, собственно? — спросила она.
Рука нырнула в карман и появилась с кожаным бумажником, который тут же раскрылся, предъявляя золотой с синим жетон, а над ним удостоверение.
— А, ФБР, — сказала Кроссли.
Кем бы ни был этот человек, он, вероятно — почти наверняка, — стоял на одну ступеньку выше остальных на иерархической лестнице. От него явно исходила властная аура.
— Специальный агент Пендергаст, — сказал человек, слегка кивнув.
Акцент определялся безошибочно и отличался от всех других южных акцентов, и Кроссли быстро узнала его по своему детству: этот изысканный южный говор высшего класса из Нового Орлеана был свойствен только старейшим семьям. Пендергаст… фамилия тоже была ей смутно знакома и не вызывала приятных ассоциаций.
— Старший медицинский эксперт Мойра Кроссли, — торопливо представилась она. — Пожалуйста, наблюдайте. Но только наденьте халат и не мешайте.
— Безусловно.
