— Сэр, вы забыли, о чем я говорил прежде?
— Я помню, о чем вы говорили. Но скажите мне: вы когда-нибудь видели что-либо подобное этому?
— Нет.
— Никогда за всю вашу жизнь? Ничего даже отдаленно похожего?
Пауза.
— Ничего.
— Вы имеете хотя бы малейшее представление о причинах, по которым шестьдесят, семьдесят обрубков человеческих ног выбросило на берег в середине курортного флоридского острова?
— Ни малейшего.
— И вам не любопытно?
Пендергаст не ответил на этот вопрос.
— Ну вот. — У Пикетта был довольный вид, словно он объявил шах противнику в шахматной партии. — Вот почему вы должны взяться за это дело. Потому что оно не укладывается ни в какие наши рамки. Вы должны его раскрыть.
— Я не очень люблю море и катера.
— Есть таблетки от укачивания, — сказал Пикетт. — И я подумал, что вам не помешает помощь в этом деле. Я имею в виду, как в прошлый раз. Напарник.
Пендергаст замер.
— Нелишне сказать, что агент Колдмун все еще здесь. Он подал заявление на перевод в Колорадо, и если оно будет удовлетворено — а оно будет удовлетворено, — то на его исполнение уйдет еще несколько недель. — Пикетт замолчал, чтобы смахнуть песчинки с манжет. — И в конце-то концов, вы блестяще отработали вместе.
Все так же не двигаясь, Пендергаст произнес:
— Я приложил массу усилий, чтобы приспособиться к агенту Колдмуну. Вы предполагаете, что я не смог бы раскрыть дело Брокенхартса сам?
Ответом ему было долгое молчание. Наконец Пикетт заговорил:
— Здесь мы имеем дело с чем-то совершенно иным, но не менее непонятным. Колдмун — агент, чьи способности дополняют ваши.
— Насколько я помню, — холодно сказал Пендергаст, — в той спешке и неразберихе агент Колдмун упал в яму и мне пришлось его спасать.
Пикетт поднял руки:
— Хорошо, хорошо, забудем о Колдмуне. Знаете, я всегда думал, что напарничество — лучшая стратегия, но не берите в голову. Если я дам вам свободу рук в этом деле, не буду возражать против использования ваших собственных методов — при соблюдении, конечно, иерархии в группе, но без всяких ограничений с нашей стороны, — вы согласитесь его расследовать?
Когда Пикетт задал этот вопрос, на лице Пендергаста появилось некое выражение. Такое выражение нередко можно увидеть на лице шахматиста в предчувствии полного поражения.
— Если таков ваш приказ, то я не буду возражать против того, чтобы остаться здесь на несколько дней исключительно для удовлетворения моего любопытства. Сэр.
— Тогда давайте сейчас же проинформируем коммандера Бо.
