340 И перенесши сюда твердыни сожженной Фокиды
[308],
Здесь, на чужом берегу, ничтожные вывели стены,
Верностью славясь одной. Но если ты хочешь осадой
Стены теперь обложить и силой ворота разрушить, —
Знай, мы готовы принять и факел на крышу, и копья,
345 В жажде палящей лизать разрытую землю, когда ты,
Реки от нас отведя, заставишь разыскивать воду.
Если Цереры даров
[309] не станет, гнушаться не будем
Даже ужасной на вид и на ощупь противною пищей.
Вынесет этот народ за свободу лишения так же,
350 Как осажденный Сагунт
[310] перенес их в войне с Ганнибалом.
От материнских грудей, иссушенных голодом, дети
Брошены будут в огонь, и жена у любимого мужа
Смерти попросит себе, и крови потоки сливая,
Братья друг друга убьют: коль принудишь нас к битве гражданской,
355 Слаще нам этот удел». Так юные воины греков
Речь заключили свою; но гневом лицо полководца
Тут исказилось, и он возмущенье свое изливает:
«Греки, мой быстрый поход вас тщетною тешит надеждой!
Хоть мы теперь и спешим в гесперийские дальние страны
[311], —
360 Времени хватит еще с Массилией кончить. Когорты,
Радуйтесь: даром судьбы по пути нам встречаются войны!
Как истощается ветр и в пустом иссякает пространстве,
Если густые леса не противятся буре стволами;
Как ненасытный огонь, не встречая препятствия, гаснет, —
365 Так мне вредит недостаток врагов: я считаю ущербом,
Если не вспыхнет мятеж, с которым могли бы мы сладить.
Но, коль один я пойду, недостойно оставив оружье, —
Двери откроются мне? Уж не только хотят отстранить нас,
Но и в плену запереть! Так вот что! Военной заразы
370 Мыслят они избежать! За просьбу о мире — казню вас!
Скоро узнаете вы: в мой век всего безопасней —
Вместе со мной воевать». И так сказавши, направил
В город бестрепетный путь: но увидел врата на запоре,
Стены, да сомкнутый строй увенчавший валы молодежи.
375 Неподалеку от стен холмы, над землей возвышаясь,
Плоской вершиной своей небольшое создали поле.
Было нетрудно его окружить укреплением длинным,
И показалась скала удобным для лагеря местом.
Ближняя города часть поднималась высокой твердыней
380 Вровень с холмом: между ним и стенами пашни лежали.
Цезарь решил возвести — его тешит огромная трудность —
Вал на равнине внизу и высоты связать меж собою.
Прежде всего он прорыл, чтобы город замкнуть отовсюду,
Ров непомерной длины от лагеря к самому морю,
385 Пастбища, нивы, ручьи окружил он глубокой канавой,
Дерном, сырою землей и густым частоколом из сосен
Насыпи он укрепил, протянув их, как длинные руки.
