Марина Сенькова — супермодель, звезда стриптиза — сломанной, исцарапанной, окровавленной птицей по-прежнему лежала возле лифта на бетонном полу. Возле ее тела набежала уже не малая лужа крови.
Пустовит зацепился за обнаженное тело глазами:
— А она, и правда, — ничего! — прошептал.
Башкиров склонился над телом, пощупал пульс на сонной артерии, оглянулся на Пустовита:
— Живая еще.
— Да ну! — удивился фельдшер. — Так спикировать — и не отдать концы! Это только бабы умеют. Живучие стервы!..
Башкиров потянул его к выходу:
— Давай быстрее, пока не застукали!..
И они, выйдя из подъезда, отворачивая лица в сторону, быстрым шагом направились за угол дома. На улице — метрах в двухстах — их ожидала машина.
Забравшись, в кабину Башкиров первым делом спросил у шофера:
— Ну, что? Связь была?
— Да, я ответил диспетчеру. Случай самоубийства… в этом доме… — он указал на дом.
Принимался потихоньку дождь. Вся улица была в серых красках. Зябкий ветер ворочал под деревьями мокрую листву.
Башкиров надел халат:
— Кто звонил?
— Диспетчер, — поднял удивленные глаза водитель.
— Да я не об этом…
— А! — вспомнил водитель. — Говорит, старушка — божий одуванчик обнаружила труп…
— Ты принял вызов?
— Ну конечно! Что за вопрос?
— Там не труп. Она живая еще… — Башкиров кивнул в сторону дома в завесе дождя. — Давай, погоняй…
Водитель завел двигатель и взял с места в карьер. «Рафик» заехал во двор, подрулил к среднему подъезду, скрипнул тормозами.
Башкиров и Пустовит, громко хлопнув дверцами, поднимались по ступенькам…
А в подъезде уже суетились какие-то люди — наверное, соседи. Тело Марины было прикрыто старым выцветшим покрывалом; определенно прекрасное тело Марины Сеньковой знало прикосновение и лучших тканей.
Башкиров склонился над Мариной и пощупал пульс у нее на сонной артерии. Люди выжидающе смотрели на него:
— Что, доктор?
— Живая еще… — он раскрыл ей веки, проверил реакцию зрачка на свет. — Идиотизм какой-то! — Проворчал Башкиров. — Кончать жизнь самоубийством…
Какой-то мужчина показал на Марину рукой:
— Шея у нее как выгнута, смотрите…
Старушка сказала:
— Наверное, все кости переломаны…
Башкиров приподнял край покрывала, заглянул под него:
— И исцарапана вся…
Мужчина показал вверх, в пролет:
— Вон — все сетки прорвала. Старые уж сетки…
Пустовит тоже заглянул под покрывало:
— Красивая… Суицид?
— Он самый, — кивнул Башкиров.
— Не живется же людям! — посетовал Пустовит и спросил: — Ну, так что, доктор? Нести носилки?..
Мужчина осторожно вставил:
