После обеда все садились играть в карты, но так как Винсент играть не умел, он устраивался в тихом уголке и читал книгу Огюста Грюзона «История крестовых походов». Отсюда он мог видеть Кэй, смотреть, как она улыбается своей быстрой, многозначительной улыбкой. Она встала из-за стола и подошла к нему.
— Что вы читаете, кузен Винсент?
Он назвал книгу и добавил:
— Это чудная книжка, я сказал бы, что она написана в духе Тейса Мариса.
Кэй улыбнулась. Он всегда приплетает эти странные литературные аналогии.
— Почему же Тейса Мариса? — спросила она.
— Прочтите — и вы увидите, как это похоже на полотна Мариса, когда автор описывает древний замок на скале, сумерки осенних лесов, а вдали — темные поля и пахаря, идущего за белой лошадью.
Пока Кэй читала страницу, Винсент принес ей кресло. Она взглянула на Винсента, ее синие глаза потемнели в задумчивости.
— Да, — сказала она, — это похоже на Мариса. Писатель и художник пользуются разными средствами, но выражают одну и ту же мысль.
Винсент взял книгу и быстро провел пальцами по странице.
— А вот эту строчку можно найти у Мишле или Карлейля!
— Знаете, кузен Винсент, для человека, который так мало учился, вы удивительно образованны. Вы и сейчас много читаете?
— Нет, и хотел бы, да не могу. По правде сказать, это теперь мне уже не нужно, все можно найти в Писании, которое совершеннее и прекраснее любой книги.
— Ох, Винсент, — воскликнула Кэй, быстро вставая, — это так не похоже на вас!
Винсент удивленно уставился на нее.
— Вы мне гораздо больше нравитесь, когда ищете Тейса Мариса в «Истории крестовых походов», хотя отец и говорит, что вам надо быть сосредоточенней и не думать о подобных вещах. А сейчас вы толкуете, как заплесневелый деревенский священник.
Вос подошел к ним и сказал:
— Карты сданы, Кэй.
Кэй посмотрела секунду в глаза Винсента, сверкавшие под низко нависшими бровями, как раскаленные угли, потом взяла мужа за руку, и они снова сели за карты.
Мендес да Коста, видя, что Винсенту нравится говорить с ним на общие темы, несколько раз в неделю находил предлог проводить своего ученика после урока.
Однажды он завел Винсента в самую интересную часть города — это была окраина, тянувшаяся от Лейденской гавани близ парка Вондела и до вокзала. Тут было множество лесопилен и домиков рабочих с крохотными садиками — люди здесь жили очень тесно. Узенькие каналы то и дело пересекали улицы.
— Как это, должно быть, замечательно — служить священником в таком месте, — произнес Винсент.
