Назавтра после вечеринки и в следующие несколько дней многочисленные участники опубликовали свои комментарии на странице Голубой Жути, обрывочно рассказывая о вечеринке. Все нашли ее «классной», «улетной», «обалденной». Вскоре была создана подгруппа, объединяющая выживших, «Мы еще на этом свете», и число ее последователей достигло шестидесяти с лишним тысяч в считаные дни. Их слоган: «Нам не страшно, мы не дети, мы еще на этом свете»…
После сообщения в СМИ о масштабах бедствия число подписчиков взлетело, счетчик зашкаливает. От потенциальных самоубийц до просто любопытных патологическое сообщество распространяется по Всемирной паутине, все хотят войти в него и потрогать пальцем смерть.
Чему поражается Паоло, читая страницу фейсбука, за которой он следит с ее появления, – что столько народу считает особым кайфом рискнуть жизнью, приняв дерьмовую дурь. Комментарии на всех языках – сплошь хвалы и превосходная степень. Кого там только ни встретишь, от четырнадцатилетней девчонки, набивающей себе цену перед панками, анархистами и хиппи всех мастей, до неофашистской тусовки, одержимой теорией заговора, и студентов из хороших семей «в статусе spring break».[43] находящих, что это «крууууто». Пишут о музыке, которую играли на вечеринке, об атмосфере «fin de siècle»[44] в помещении, но почти никто не упоминает о трупах, о внезапных смертях и предстоящих страданиях, настроение праздничное, «Мы еще на этом свете» стали героями дня, большое «М» теперь их эмблема. Даже если всего 0,1 % подписчиков пойдут на следующую вечеринку, голубая волна захлестнула Всемирную паутину, далеко опередив войны в Африке и Палестине, рост безработицы и проблемы с правосудием у многочисленных политиков.
Из всего прочитанного Паоло сделал вывод, что обществом овладели фаталистические настроения, и у разочарованной молодежи есть только одно желание – показать ему огромный кукиш с помощью голубых таблеточек. Он представил себе панику, уже овладевшую правящим классом. «Вы продались тем, кто больше платит, а они съели ваших детей», – думается ему.
Он записал эту фразу на клочке бумаги и положил его к другим в коробку от обуви, стоящую у кровати. Коробка уже полна таких клочков. На них обрывки фраз, пришедшие ему в голову мысли, которые, он надеется, могут вырасти в песню. Это находит на него где угодно, в туалете, в супермаркете, даже во сне. Он тотчас записывает слова на первой попавшейся бумажке, прежде чем они забудутся. Время от времени вытряхивает содержимое коробки на пол и сортирует фразы, распределяя их по группам, а потом относит Шале, чтобы вместе написать текст.
