А потом в его голове воцаряется тишина. Ничего. Только свист ветра, объятие скорости. Асфальт как терапия.
Мини-паркинг перед домом Дида заполнен мотоциклами, каких тут только нет. Паоло пришлось припарковаться напротив. Окна распахнуты, из них свисают в пустоту ноги, фоном звучит «Dirtyphonics». Аперитив, судя по всему, плавно перешел в импровизированную вечеринку. Дверь открыта, он сразу поднимается. Толстяк Пат, старый друг Шалы, стоит наверху лестницы и встречает каждого вновь прибывшего жирным смешком, протягивая стакан. Паоло отпивает глоток и давится кашлем.
– Ром с красным перцем, home made, беби! От этого шерсть растет.
Увидев, в каком состоянии компания, Паоло догадывается, что будет жарко. В конце концов, может быть, это ему и нужно. Он входит в круг танцующих. «Dirtyphonics» кончили орать Power Now и уступили место ремиксу дабстепа Smack My Bitch up группы «Prodigy». Обычно эта песня звучит в миксе в самый горячий момент, когда толпе внезапно хочется крушить стены и вопить до растворения в звуке. Деформация пространства и времени уже ощущается в комнате, и начало вечеринки всерьез смахивает на ее разгар, когда, где-то в половине третьего ночи, все выходит из-под контроля.
Паоло залпом выпил стакан и, вскрикнув от ожога перца, направился прямиком в ванную. Проходя через гардеробную между спальней и санузлом, он видит, как Тони со спущенными штанами берет прижавшуюся к стене Лорен в ритме музыки. Ее юбка задрана, трусики болтаются на лодыжках.
– Все путем, голубки?
Они не отвечают, всецело поглощенные своим занятием.
В ванной стоит у раковины Шала и крошит банковской картой комок кокаина. Он несет со сверхзвуковой скоростью какую-то тарабарщину, к которой, похоже, никто не прислушивается. Большой Туртурро сидит в ванне и залипает в телефоне, Ким и Мики наблюдают за успехами карты Visa, а маленькая блондиночка таращится на Шалу, явно не понимая ни слова. Ударник оборачивается:
– Паолито! Наконец-то! Иди-ка сюда… вот, это для тебя. Сегодня празднуем, я застолбил концерт с «Антихристом» через несколько недель, это будет ого-го как круто!
Он протягивает ему соломинку и бутылку шампанского. Паоло кладет сигарету в раковину, берет одной рукой бутылку, отпивает глоток и, зажав в другой соломинку, разом вдыхает огромную дорожку, которую приготовил ему Шала. Сегодня вечером он хочет стереть картину. Через несколько минут стены начинают раскачиваться.
Паоло закуривает, выдыхает дым в потолок, подняв глаза, смотрит, как он рассеивается. Справа проскользнула чья-то тень, запах кожи… Его взгляд задержался на трещине в стене. Она бежит от лампы на потолке до оконной рамы, огибает окно и продолжает свой бег до пола. У плинтуса вокруг нее толпится муравьиное войско, типа на транзитном пункте, на границе, он улыбается, пьет шампанское из горлышка и опускается на колени, чтобы рассмотреть муравьев поближе. Они толкаются, карабкаются друг на друга, не агрессивные, просто каждый делает свое дело. Он затыкает пальцем выход из тоннеля – паника. Они лезут на палец, на руку, ищут другой ход, их движения стали истеричными, толпу охватил страх…
