Меня зовут Бёрди | страница 41
Он чувствует их дыхание, угадывает запах косяка слева, пивной душок справа. Прямо перед ним догорает сигарета. Звонит его телефон, и он идет дальше, слыша, как за его спиной снова звучат голоса и возобновляется мало-помалу прерванный разговор. Этой минуты не было. Ни для кого.
Улицы тянутся перед ним, словно нарисованные углем. Жирные размытые штрихи. Эскиз. Монмартр утратил свои цвета. Серый, черный, серый. Потом, медленно, шаг за шагом, кровь города снова начинает течь в его жилах, руки и плечи расслабляются. Он поднимает глаза – ноги сами привели его к подъезду агентства.
На фотографии Виноваль никак особо не отреагировал. Он просматривал их со свойственным ему отрешенно-профессиональным видом, позволяющим дистанцироваться от таких вещей. Глядя теперь на своего нового сыскаря, он чувствует, что эти снимки нанесли ему рану, которая долго не затянется. Под кожаной курткой болит обнаженная плоть.
Ему сразу понравился Паоло, юный обормот с чистым сердцем. Но сегодня вечером лицо у парня серое, словно помятое, он дошел до предела.
Нанимая его, Виноваль прикинул на глазок, что он сдуется через две недели максимум, однако до сих пор мальчишка справлялся неплохо. Если он переборет себя в ближайшие сорок восемь часов, это станет решающим для его дальнейшей судьбы. Виноваль садится за стол и, сложив ладони одну на другую, начинает говорить:
– Паоло, гнусность рода человеческого превосходит все наши опасения. Придется тебе научиться с этим жить, если хочешь продолжать работать здесь. Ты отлично справляешься, но тебе надо беречь себя и не принимать это близко к сердцу, иначе никогда не сможешь спать. Вымыслу порой далеко до реальности, мы должны дистанцироваться от нее, чтобы не сойти с ума.
Он достает два стакана, наливает в них виски «Лафройг», протягивает один Паоло и залпом выпивает свой.
– Возьми два дня выходных, увидимся после. Я звонил матери, она зайдет завтра, позвоню тебе, если ей захочется узнать подробности.
Оба знают наверняка, что ей не захочется.
ВОСКРЕСЕНЬЕ – 23.51
Я скомкала платье. Швырнула его в стену и остальное шмотье туда же. Сижу голая на паркете. Скрестив ноги. Лотос. Я поставила диск с электронным дроун-металом, мой любимый, сувенир из Амстердама, все в сквоте говорят, что я слушаю только нью-эйдж. Они ни черта в этом не петрят. Плевать я хотела, мне нравится. Музыка из пустоты. Тягучая музыка. Синтетические потоки, которые уносят меня далеко. В Бирму или еще куда, не важно. Я закрываю глаза. Сосредотачиваюсь на дыхании. Звук создает преграду между миром и мной. Теперь мне все нипочем. Вот только тело мое воняет. Я трижды вымылась под душем, а оно все равно воняет. Я терлась до красноты. Рукавичкой из конского волоса. Никак не смыть этот невидимый слой. Я отдираю его, а он опять нарастает. Тру как сумасшедшая. И не могу оттереть, он здесь. Я воняю. Соседи уже ругаются, я истратила всю горячую воду.