Она говорила охотно, с изрядной откровенностью — но все же по-прежнему умалчивала о чем-то. Сварог решил не напирать: за этой скрытностью не таилось ничего опасного для окружающих и уж тем более черного, так что можно было и подождать. У нее совсем скоро появятся закадычные подруги, которые сумеют ее разговорить — и не только из обычного девичьего любопытства…
— Ну да, можно сказать, что я сбежала, — сказала Бади грустно. — А можно сказать, что — отступила. Ваше величество… Коли уж, как вы сами сказали, собираетесь взять меня в ближний круг, мне нужно знать заранее, как с вами держаться. О вас мне много рассказывали здесь… правда, когда мы встретились тогда на Тропах, я не знала, что вы — это вы. Такого умения у меня нет… О вас говорят, что вы строги, но справедливы и ничуть не спесивы…
— Ну, как бы я себя охарактеризовал… — задумчиво протянул Сварог. — Я иногда сатрап, что греха таить, но вот самодуром, смею думать, никогда не был. И уж чего терпеть не могу — когда льстивые придворные холуи обоего пола взвешивают каждое словечко, пытаются угадать, как сказать только то, что мне придется по вкусу. Это две разных категории людей — придворные и ближний круг. Вот люди из ближнего округа как раз разговаривают со мной довольно откровенно — конечно, с глазу на глаз, нужно же соблюдать некий этикет. Ну как, я более-менее объяснил?
— Да, я немножко понимаю… значит, с глазу на глаз вы не обижаетесь на откровенность? Вот честно вам скажу: я гордая и строптивая, я и в прежней жизни была такой, а уж после того, как столько времени провела на Тропах…
— Ничего страшного, Бади, — ухмыльнулся Сварог. — Мне как раз нравятся гордые и строптивые девушки — в хорошем смысле слова. В первую очередь из-за того, что они не льстят и не заискивают. И предавать не умеют.
— Вы меня обнадежили, ваше величество… Позвольте в таком случае и мне чуточку побыть откровенной? О, не выходя за рамки… У вас немало сильных умений, я вижу, хотя и не всегда могу некоторые понять. У меня тоже есть свои умения. Пусть слабее, чем ваши. И я вижу: вы оказываете мне милости не вовсе уж бескорыстно. Что-то вам от меня нужно. Я, понятно, не о постели, я уже поняла, что вы не лгали насчет того, что наложницы вам не нужны… Здесь что-то другое. Чего-то вы все же хотите. О, будьте уверены! — она подняла узкую ладонь. — Это у меня не вызывает ни неприятия, ни малейшего осуждения, я все понимаю.
Невероятно редко король кому-то благодетельствует совершенно бескорыстно. Не потому, что он корыстный по характеру, а потому что он — король. И обязан во всем искать выгоды, отнюдь не для себя лично…
