Признаться честно, ставка более чем достойная. Секрет того, как дойти до ранга Князя, был неясен даже для меня, Князя. Я-то это сделал не своими силами, а с помощью Императора Бельсигарда. Ивозможность сделать Князем моего ближайшего друга и товарища не могла меня не заинтересовать. Как и меня самого. Даже если мой дружище Би проиграет, я найду способ освободить его из рабства. И меня не остановит ничто — если придётся, я всё правление Белого Тигра вырежу, вместе детьми, стариками и женщинами. Но мой друг не проиграет.
— Я согласен, — кивнул он.
Мы стояли на краю арены, ожидая, когда все заклятия, в неё заложенные, активируются. Ровная квадратная площадка, мощёная серыми плитами неизвестной мне пароды камня, начала понемногу светиться. Одной за другим наливались силой заклятия, предназначенные для защиты зрителей и самих поединщиков. Побежали бледно-золотые линии, складываясь в причудливые узоры и иероглифы, наливающиеся спокойным, словно бы монолитным Духом. Я с удивлением почувствовал, что создатель конкретно этой арены — Ли Вей. Именно оттенок его Воли чувствовался в этих изображениях, что и указывало на авторство. То есть мастер ритуальной магии? Интересно получается…
Обычно подобные дисциплины осваивали те, кто в прямом бою не очень силён. И я не знал, что есть ещё хоть один Князь помимо Хельги, добившийся высот в несвязанных на прямую с личной боевой силой дисциплинах. Надо бы на ус намотать.
— Я дам тебе ударить первым, чужак, — бросил Ци Фенг. — Не хочу, что бы потом меня обвиняли в том, что я не позволил гостю показать себя.
Как самоуверенно. Действительно, тепличный цветок. В схватке, где на кону такие ставки, никто не станет давать лишних шансов противнику. Больше того, большинство не побрезгает даже на грязные трюки пойти на виду у зрителей — в наше время победителей не судят.
Однако совсем уж клиническим идиотом Ци Фенг не был. Его доспехи налились неярким, тусклым серебристым свечением, показывая, что готовы принять на себя любую атаку. Белый тигр, изображённый на доспехе, слегка пошевелился и даже, к моему удивлению, сменил позу, низко пригнувшись.
Парень небрежно закинул гуаньдао на плечо, с усмешкой взирая на своего оппонента. Шлем с открытым забралом, тоже выполненный в форме тигриной головы, позволял видеть его лицо, на котором читалось презрение к Би Рёну. Молодой, стройный и красивый, с модельной внешностью, он наверняка был влажной фантазией многих дам. За плечами парня развивался плащ с гербом анклава, а от фигуры веяло волнами силы — пацан открыто бахвалился своим развитием.
