- Мы не можем уйти. Мэгги придет и увидит, что нас нет.
- Сможем, если ты захочешь.
Это было самое долгое мгновение в жизни Дары.
- Нет, я буду ждать Мэгги. Ты одурачил ее.
Если бы это видела Кейт Райан, то сказала бы, что счет стал два - ноль в пользу Дары.
* * *
- Джон, ты не почитаешь мне стихи?
- Милая, а ты не слишком устала?
Кейт сидела в своей зеленой комнате. Ее глаза лихорадочно блестели, лицо осунулось.
- Нет. Я чувствую, что не усну.
- Давай я сначала уложу тебя, а потом пойду и поищу то, что тебе понравится. Я давно ничего не писал.
- Жаль… - Она погладила его по руке. - Но сегодня я хочу, чтобы ты почитал мне стихи других поэтов, а не твои собственные. И ложиться мне еще не хочется.
- Других поэтов? - Джон был разочарован.
- Конечно, это наглость с их стороны, но другие тоже писали стихи, - сделанной беспечностью сказала она. - Например,. Йитс, Оскар Уайльд или Джеймс Кларенс Мэнгэн>[6].
- Почитать тебе «Легенды Древнего Рима»? Я люблю их…
- Нет, что-нибудь ирландское.
- Или «Гайавату»? Я никогда не читал «Гайавату» вслух целиком. Ты сразу уснешь.
- Нет. - Она нетерпеливо стиснула ручки кресла.
- Ладно, ладно. - Джон пошел к полкам и долго водил пальцем по корешкам. В конце концов выбрал книгу и начал читать:
О смуглянка Розалина,
Ты не плачь и не вздыхай…
- Встань здесь, чтобы я могла тебя видеть, и начни сначала, - сказала Кейт.
Он читал стихотворение с жестами, с выражением и выделял голосом особенно звучные строки.
- Очень хорошо, - одобрила Кейт.
Лицо Джона было бесстрастным.
- Ты просила почитать стихи не для себя, а для публики, да?
- Да, - еле слышно ответила Кейт.
- И как?
- Замечательно. Ты сможешь это вынести?
- Конечно. Если понадобится.
- Понадобится.
Рейчел наотрез отказывалась позволять ему оставаться на ночь. Если Патрик хочет поддерживать видимость того, что ’они просто добрые друзья, то надо ее поддерживать. Ей не нравилась идея заниматься любовью в ее комнатах. Нет уж, большое спасибо, она порядочная женщина, остановившаяся у Лоретто, и не хочет рисковать своей репутацией. Поэтому Патрику всегда приходилось уходить рано.
Пару раз они занимались этим в роще Койна, на заднем сиденье машины или на коврике, у дальней излучины реки. Это было возбуждающе, но очень неудобно.
- Мне нужно будет на неделю слетать в Нью-Йорк. Поедем со мной, - в один прекрасный майский вечер внезапно сказал Патрик, когда они были в доме Лоретто.
- Зачем?
- Ну, во-первых, мы могли бы заняться любовью с удобствами, не боясь искривления позвоночника или того, что нас обнаружит половина города. - О'Нил подарил Рейчел ту самую улыбку, которую она любила, но очень давно не видела.
