Мотти Скарлет проснулся. Прошлой ночью произошло что-то хорошее, вот только он забыл, что именно. Потом вспомнил. Он выбрал наугад лошадь-победительницу на местном тотализаторе. Большинство людей были бы рады, окажись они на его месте. Однако Мотти - заядлый игрок со стажем - понятия не имел, как можно научно объяснить всю эту азартную кухню.
Ты просто покупаешь лотерейный билет, а потом все двадцать человек ставят на одну лошадь, и у тебя даже возможности нет сделать выбор. Он поставил на Удачливую Дочку. Ничего о ней известно не было, сто пудов аутсайдер, возможно, хромая. Лиззи в этом совсем не разбиралась. Она радовалась за него и говорила, что, слава богу, у него хватает ума не спускать на скачках недельную зарплату.
Бедолага Лиззи! Объяснять ей что-либо по поводу лошадей было ужасно неблагодарным занятием. Она уверена, что все ее кровно заработанные денежки никогда не оседают в кармане букмекера. Но, говоря по-честному, она кормила его и ни разу не требовала от него денег. У Мотти давно не было недельной зарплаты. Плохой он муж. Однако не такой уж и плохой, раз вылез из постели и готов принести Лиззи чашку чая. Она собиралась сегодня пойти в тот дом и отдраить там все хорошенько. Она молодец, здорово поддерживает и детей в Чикаго, и Кэти тоже. Мотти улыбнулся про себя, вспомнив, как Кэти упорхнула из родительского дома, захомутав Нила, богатого наследника Оклендса, гордость и отраду Ханны Митчелл. Пусть парень ему и не нравился, однако Мотти безумно радовался этому браку. Просто видеть каменное, искаженное ненавистью лицо Ханны Митчелл на свадьбе было сладкой местью за то, что она заставляла делать Бедолагу Лиззи в своем доме. Но Нил вроде бы неплохой парень, такие на дороге не валяются. Чудны дела твои, Господи, вздохнул Мотти, спускаясь на кухню за чаем.
Ханна и Джок Митчеллы проснулись в Оклендсе.
- Ну? - угрожающе проговорила Ханна. - Уже утро, Джок. Ты сказал, что все решишь утром.
- Господи, ну и вечеринка была, - простонал Джок. - Знаешь, у меня вроде бы не столько кости болят, сколько левая половина головы.
- Неудивительно, - едко сказала Ханна. - Но сейчас не время обсуждать твое похмелье. Мы говорим об этих детях. Я не позволю им остаться в этом доме еще на ночь!
- Не спеши с выводами, - взмолился он.
- Я не спешу. Я стерпела, когда вы с Нилом заявили вчера, что они останутся ночевать. Я вела себя как ангел, когда они учинили тут весь этот ужас, хотя, видит Бог, мне хотелось переломать им кости. Ты же знаешь, жакет Эйлин никогда не отчистить. Что они на него вылили?…
