С ним была женщина. Цветная, а сказать точнее, зазывала. Надо заметить, очень привлекательная. Но индеец и цветная в этих краях вмиг настроили против себя многих. Не будь они такой диковинной парой, а жизнь в городе — такой унылой, им пришлось бы сбежать в первый же день.
Негритянка читала судьбу по ладони и все такое. Индеец делал снадобья — не те, что бывают у странствующих шарлатанов, а как настоящий целитель. Как бывает, когда человек, берущий ваши деньги, старается дать что-то взамен. Ну и продавали вдобавок всякую ерунду — вроде любовных эликсиров и амулетов. Но главным образом — лечебные снадобья. Они здорово расходились, и скажу почему. Не по той причине, что вы думаете, как если бы разбавлять виски толикой уксуса и сахара. Эти снадобья действительно исцеляли.
Не стыжусь признаться, что я был раздосадован. Я опытный доктор. Конечно, лишь сельский костоправ, но далеко не новичок. А индейцу удавалось такое, о чем я и подумать не мог.
Старая миссис Джеймисон годами страдала от недуга: ее узловатые руки походили на старую борозду, суставы воспалялись и распухали, иногда до такой степени, что кожа трескалась. Я испробовал все известные средства, но в лучшем случае удавалось облегчить боль на короткое время, чтобы совладать с приступом, пока не случится новый. Со временем приступы случались все чаще, и бедная женщина едва могла распрямить пальцы. Они стали напоминать скрюченные птичьи когти.
Когда в городе появился индеец и разнесся слух о его чудодейственных снадобьях, лечивших все — от прыщей до хрипов в груди, — она отправилась к нему и приобрела какую-то целебную мазь. До сей поры некоторые случаи исцеления вызывали мое удивление, но я ни разу не был свидетелем чуда. Бедная миссис Джеймисон натерла целебной мазью свои старые руки, и боль ушла. Тогда она явилась ко мне продемонстрировать результаты. Полагаю, заодно позлорадствовать и ославить меня как врача. Однако крыть мне было нечем. Болезнь не только остановилась, но повернула вспять, и рукам начали возвращаться прежние свойства. За неделю втирания состава, полученного у индейца, они стали подобны рукам двадцатилетней девушки. Абсолютно здоровые, гибкие, мягкие и красивые. Если бы Эбби и миссис Джеймисон положили руки рядом, то старухины оказались бы привлекательнее.
Короче говоря, индеец и его негритянка вскоре сделались едва ли не святыми, и общественное мнение к цветным сильно смягчилось. Разве что Калеб с прежним пылом ненавидел всех, кто не принадлежал к белой расе. Он, впрочем, не страдал от каких-либо недугов. Всегда был здоров как осел, а мозги под стать.
