— Па? — сказала Эбби. — Ты совсем сбрендил?
— Возможно.
— Так вы о Носферату? — сказал Преподобный. — Упырях? Зомби?
— Значит, вы поняли, куда я клоню?
— Не совсем, но мне случалось читать предания.
— Хорошо, пойдем напрямик. Человек, упавший на улице, умер раньше, чем это случилось.
Тишина повисла словно гиря.
— Папа, — произнесла Эбби. — Это невозможно.
— Я полдня твержу себе о том же. Но, исследовав тело — останки — под микроскопом и взяв несколько проб… Мертвая гниющая плоть. На солнце гниение ускорилось, но, говорю вам, тот человек уже был мертв. Это подтвердило и обследование внутренних органов.
— Мертв. А солнце ускорило гниение. Должен признаться, Док, верится с трудом.
— Преподобный, я не шарлатан, и в своем уме. Парень был мертв до того, как упал. Солнце растопило его плоть будто масло. Подобных болезней просто нет.
— Возможно, это первый случай, — сказала Эбби.
— Если считать оживление мертвеца болезнью, то конечно. Выслушайте меня оба. Преподобный, я читаю в ваших глазах, что мои слова для вас не пустой звук. В этом городе творится что-то, пронизывающее насквозь, как холодный зимний ветер. Попробуйте возразить.
— Не могу, — сказал Преподобный. — Здесь вправду что-то назревает, и я как-то к этому причастен. Господь направил меня сюда, но не знаю зачем. Однако живые мертвецы, упыри? Вампиры?
— Позвольте, Преподобный, я кое-что расскажу о Мад-Крике. Город проклят, и боюсь, все и вся здесь погибнут, как изъеденный жуком помидор.
— Едва увидев вас, Преподобный, я тут же понял, что вы часть того, что происходит. Не знаю как — просто понял. Вы точно последний ингредиент в похлебке, стручок жгучего перца. Город обращается в тлен, а виной тому — индеец и его женщина.
— Па, — сказала Эбби. — Забудь.
— Нет. Я не могу забыть. Вот послушайте. Я расскажу, что знаю, а судить вам. Если, выслушав, вы сочтете меня безумцем и захотите поскорее отделаться от меня — я пойму. Если же, поверив мне, Преподобный, вы решите оседлать коня и скакать отсюда без оглядки — я и это пойму. Но дайте прежде рассказать. И если потом рассудите, что в моей голове конский навоз, и убедите меня в этом, — так я, по правде сказать, ничего не желал бы сильнее.
Открыв ящик письменного стола, Док достал бутылку виски и три стопки. Эбби и Преподобный отказались. Док кивнул и налил себе.
— Поможет развязать язык, — сказал он и начал.
