— Что случилось?
— Вы хотите картине успеха?
— Ну хочу…
— Настоящего, большого, грандиозного, блестящего, шумного?..
— Ну…
— Тогда картина должна называться «Асса».
— Почему?
— Так надо.
— Почему именно «Асса»?
— Не важно почему. Просто она должна называться «Асса»…
— Что такое «Асса»?
— Тоже не важно. Какая вам разница? Вы хотите для картины успеха?
— Хочу…
— Тогда — «Асса». Без всяких вопросов.
Разговор тупо зациклился. Возражать не хотелось. Уж больно Африка был серьезен. Таким я не видел его никогда. Потому молчал.
— Решать нужно сейчас, — сказал Африка. — Вы должны дать слово, что картина будет называться «Асса»…
— Даю. Но хоть позже ты объяснишь мне, что это обозначает — Асса?
— Да. Да. Да.
— Действительно будет понятно?
— Да. Да. Да.
— Скажи сейчас.
— Это длинная история, связанная с Ноевым ковчегом. Охота вам слушать ее в пять часов утра…
В пять утра про Ноев ковчег, правда, слушать не очень хотелось. Хотелось спать.
— Значит, все? Я могу идти? Картина называется «Асса»?..
— Да. «Асса».
Днем мы ехали на съемку. Я опять пристал к Африке:
— Что такое «Асса»?
— Картина называется «Асса»?
— Да же, да! «Асса»! Я уже сказал, чтобы и на хлопушке так написали. Но, согласись, имею я право понять, почему «Асса»? Ты что-то начинал про Ноев ковчег. Сейчас есть время. Расскажи.
— Я уже сказал вам, что про Ноев ковчег — это довольно длинно и, возможно, не совсем убедительно.
— Что значит «Асса»?..
— Ничего не значит. Ну, если уж вам необходимо, то для себя можете понимать и так: «Автор Соловьев Сергей Александрович».
Картина, как я и обещал Африке, с того дня получила название «Асса». В начале ее Африка, действительно, длинно и не совсем убедительно объясняет на экране таким же занудам-зрителям, как я, это название, что-то плетя про Ноя, про ковчег, про тварей по паре, про потоп, про голубя, посланного на поиски тверди земной, про первое слово, якобы произнесенное Ноем, ступившим на эту самую твердь — «Асса». Не без некоторой натуги рассказ мы приляпали к фильму, назвав прологом — потом, отбиваясь от особо въедливых зрителей, требовавших разъяснений, ссылались именно на этот рассказ. Кого-то Африкашкина ковчегова версия убеждала, кого-то не очень — и тогда мне приходилось выкладывать последний козырь: «Автор Соловьев Сергей Александрович». Тут уже самые недоверчивые облегченно вздыхали: «А-ааа… Ну, теперь все понятно».
Моя бабушка Евгения Ивановна, в девичестве Башмакова, была дочерью смотрителя архангельского маяка. Старый маяк стоит на острове в Белом море, там же, на этом острове, жила в начале уходящего тогда девятнадцатого века и вся семья. Иногда кому-то из них случалось бывать в городе, устланном деревянными мостовыми, посещения эти были праздником, прикосновением к цивилизации, к совсем другой — уютной и удобной, комфортабельной, необыкновенно приятной жизни.
