Работа двинулась медленно, а через полчаса уже казалось, что не туман — холодный и жидкий — стелется вдоль платформы, а клубится пар, словно в бане, вокруг разгоряченных людей. Климов не заметил, когда произошел перелом в их настроении. На перекуре, потный и грязный, он смеялся вместе с солдатами, рассказывая старый анекдот из жизни училища:
— …Товарищ капитан? Пришлите двух курсантищей разгрузить вагончик дровишек!..
После перекура раздался чей-то веселый возглас:
— Глянь, ребята, на бревне — надпись!
Солдаты сошлись на голос, и все вместе разглядели большие буквы, намалеванные известью на оструганном боку необыкновенно толстого бревна: «Найкращему солдату Никитенке найкращее дерево Заозерного леса. От земляков». Надпись вызвала новый смех и новые шутки.
— Вот, Никитенко и в красавцы угодил!
— Не иначе, медведи в земляки его записали…
— А бревнышко, братцы, взводом не подымешь: сказано — именной подарочек!..
И вдруг все замолчали. Никитенко, стоявший позади, решительно протиснулся к бревну, нагнулся, облапил ручищами круглую талию дерева и, даже не крякнув, оторвал его от земли и потащил, выпятив живот и растопырив ноги, к общему штабелю.
— Вот это да!
— Как невесту обнял!..
И солдаты уже не смеялись, восхищенные могучим проворством товарища…
3
Ночью в Болотинск вернулись скворцы. На рассвете за окном раздался их радостный песенный говорок, а позднее, когда Климов уходил на службу, он увидел на голой березе черноперую птичью пару, счастливо хлопотавшую вокруг скворечни.
За калиткой булыжная мостовая блестела, умытая водой и солнцем; в полных кюветах плыли щепки и прошлогодние листья; земля на обочинах мягко подавалась под сапогами. До самых сумерек стоял над городом прозрачный шатер высокого голубого неба.
Климову все удавалось в этот день: и рапорт комбату о ночной разгрузке столбов, и шутки на перекурах с солдатами. Весь день был прожит в каком-то радостном беспокойстве, но Климов ожидал чего-то большего, необычного. Ему запомнился сон, приснившийся под утро: поезд с розовыми окнами, а в поезде — Маша. Она едет к нему…
Сон не выходил из головы. «На нее это похоже: приехать без предупреждения. Она — такая!» — думал Климов. Мысль о возможном ее приезде повторялась снова и снова. «А почему бы ей не приехать? Ведь обещала!» Даже то обстоятельство, что он давно не получал писем ее, подтверждало его мечтательные предположения: «Не пишет. Значит, готовит сюрприз!»
В обед он вспомнил, что у него плохо прибрано в комнате и ничего не куплено — ни конфет, ни вина — на случай внезапного появления Маши.
