Товарищи офицеры | страница 32

…По приказанию комбата Климов передал в первую роту новенькие противохимические костюмы. «Вам они не пригодятся, — сказал комбат, — А первой роте на инспекторскую лучше выйти в новом…»

Костюмы принимал Лобастов и отчаянно ругался:

— Черт знает, что придумали! Лучше околеть, чем залезать в эту резину!.. А тебе везет: эта инспекторская вымотает хуже лучевой болезни. До кишок проникнут — проникающая радиация!..

За неделю до инспекторской отношения пожилого майора и молодого лейтенанта приобрели характер полного взаимопонимания. Климов убедился, что зря кое-кто в батальоне считал майора формалистом. Он и приказания мог отдавать в дружеском, шутливом тоне.

— Вам привет от капитана Ермакова! — сказал майор однажды вечером.

— Спасибо. Он прислал письмо?

— Нет. Он прислал эшелон со столбами.

— Как?

— А вот так: вашему взводу разгружать. Торопитесь. Эшелон не велик, но к утру платформы должны быть освобождены.

Была холодная туманная ночь. Отощавший снег лежал на земле грязновато-ледяной коркой; в колеях застывали узкие лужицы, тускло отражая зеленые и красные огни товарной станции. На путях тоскливо посвистывал маневровый паровозик.

Совсем рядом из белесой мглы вырастала передняя платформа, высоко нагруженная столбами. Хвост состава терялся за изгибом тупика и поэтому казался бесконечным.

Солдаты в угрюмом молчании, неохотно сбрасывали шинели, готовясь к работе.

На главном пути, стремительно лязгая на стыках, промелькал розовыми окнами пассажирский скорый. «Из Москвы», — подумал Климов. И вспомнил давнишнее обещание Маши приехать в зимние каникулы. Не приехала. Задержали на студенческой конференции по радиоэлектронике. Там — электроника, здесь — столбы!..

Разгрузку начали не торопясь. Выбили боковые стояки, и половина бревен сама скатилась с платформы, грохоча друг о друга и о подмерзшую землю.

Короткий энтузиазм вспыхнул и потух, словно спичка.

— Эге! Само пойдет!..

— Ха-ха! Автоматика!..

Столбы, высоким валом торчавшие вдоль эшелона, предстояло стащить в один, общий штабель. Солдаты умолкли, приглядываясь, с какой стороны ухватиться за скользкое, неошкуренное, тяжелое бревно.

Климов тоже молчал. А душа беспокойно и отчего-то радостно ныла: неужели работенка не по силе? С чего начать, чтобы сразу двинулась проклятая работенка?

Он ничего не придумал. И только крикнул:

— А ну, берись! — и сам наклонился к бревну.

— Зря, товарищ лейтенант, — сказал кто-то сбоку. — Мы и сами… Гимнастерочку замараете — шерстяная…